Русские беседы: лица и ситуации

Иными словами, это ситуация еще «политики старого стиля», когда центром принятия решений является двор. Ориентация на такого рода политику (в модернизированном варианте, поскольку одновременно учитывается и общественное мнение, его пытаются формировать и мобилизовывать, но объектом целевого воздействия оказывается в конечном счете двор), помимо прочего, объясняет причины упадка «политического славянофильства» в 1880-е годы. Со времен Николая I все в большей степени решения вырабатываются и принимаются в рамках бюрократической машины – современники отмечают, что если раньше принадлежность ко двору давала власть, то теперь обладающие властью (такие министры как Вронченко, поднявшиеся по всем ступеням бюрократической лестницы), становятся придворными ex officio. Проблема, с которой сталкивается абсолютная монархия в условиях нового времени и формирования профессионального аппарата управления: как сохранить в своих руках власть, не допустить перехода к конституционной монархии и вместе с тем сохранить автономию по отношению к бюрократии. Александр II будет решать ее, в частности, поддерживая конфликты между министрами и ведомствами, не давая возможности ни одному из бюрократических кланов одержать победу и составить министерство лишь из своих членов. Характерна логика министерских назначений, когда одновременно с некоторым поворотом «вправо» в 1861 г. (отставку – притом демонстративно «опальную» – получают основные деятели, готовившие крестьянскую реформу и разрабатывавшие проекты связанных с нею реформ других частей управления) на пост министра народного просвещения назначается один из лидеров «константиновцев» А. В. Головнин, или когда в 1874 г. шеф III Отделения граф П. А. Шувалов, достигнув максимума административного влияния (получив прозвища «Петр IV» и «виц-император»), именно в этот момент получает отставку и назначение на пост посла в Великобритании. То, что выглядит непоследовательностью и «сеяньем раздора», необходимо для сохранения императором контроля над правительственной системой, а другой сферой, дающей и альтернативную информацию, и другую площадку для борьбы между соперничающими силами – становится двор: он уже не самостоятельная сила, а пространство, где разворачиваются конфликты и сталкиваются интересы, решаемые в правительственных учреждениях. Закат этой системы пришелся на царствование Александра III, который использует уже не двор и не свет как некую альтернативу бюрократии, а выстраивает сеть неформальных контактов с отдельными лицами – с чем связана роль Победоносцева, кн. Мещерского и нескольких других лиц. Аксаковская модель политического влияния предполагает преимущественно воздействие на двор и организацию там влияния своей точки зрения, а также «общественное» и «народное мнение» как внешнюю реальность, которая должна придать убедительность, уверенность в наличии оснований у отстаиваемой точки зрения. По мере того как ослабевает роль «придворной политики», падает и реальная возможность Аксакова воздействовать на политику. Со своей стороны он пытается искать новые способы работы с «общественным мнением», понимая, что оно теперь все дальше выходит за границы привычного ему дворянского и высшего купеческого круга. Как писал Аксаков своему приятелю Г. П. Галагану в последние годы жизни:

«Нужно какое-то новое слово современному русскому миру, – наше старое слово его уже не берет, – новое, которое было бы тесно связано со старым – но секретом этого нового слова я очевидно не обладаю»[251].

* * *