Русские истории

На стенке дома в селенье Ыб —
лёгкая стайка летучих рыб,
как на волне или полотне.
Клёв невелик при большой луне,
где бы и взяться плоти плотвиц.
А, может статься, то стая птиц…

Дерево изнемогло во мгле —

в чёрном тепле на сырой земле,
но, как на будущее крючки,
неистребимы его сучки —
жизни добавка, души припёк
за прорастание поперёк.

Из потревоженной целины

не взращены, но возвращены,
это они на пытливый взгляд
против теченья плывут-летят,
крыльями связывая следы
неба, земли и большой воды.
Не на приманку и не в узде —
только на тонком стальном гвозде
держатся, чтобы не унесло
полой рекой поутру село
в купах черёмух и древних ив
и его имя чудн'oе – Ыб.

Старик и море

Народному писателю Карелии Александру Волкову

I

Чай-иван зацвёл на косогоре —
самый плодовитый из Иванов…
Сямозеро – маленькое море
между двух великих океанов.
Норов у него не голубиный —
выходи с опаской на моторе.
У него есть мели и глубины,
и старик, необходимый морю.

От высокой горницы к подвалу

шоркая подошвами пороги,
он один хозяйствует помалу
в доме у прибоя и дороги.
Но, пускай не вовсе умалила
тело жизнь цепочкой годовою,
заросла смородина-малина
сорною травою-крапив'oю.

Н'a берег с воды не торопился,

сетки ставил бережно и ловко,
а теперь у дедовского пирса
ливнями захлёстнутая лодка.
И, в неторопливом разговоре
скрадывая долгую тревогу,
слышит он, как Сямозеро-море
плещется на старую дорогу,
валуны волнами осыпает,
подо льдом – и то не засыпает…

II

В довоенные года
иногда очередями
вот такие невода
мы таскали лошадями,
вот такие мужики
подымались спозаранку,
вот такие судаки
шли на свежую приманку.
А в сегодняшнюю муть
мужиками стали бабы…
Дали б морю отдохнуть —
рыба выросла хотя бы.

III