Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Как правило, известные по данным источникам дипломатические миссии осуществлялись именно представителями элиты золотоордынского государства. Чаще всего это нойоны (эмиры) — тысячники. Таковыми на протяжении XIII–XIV вв. являются большинство послов в Египет (например, Джелаль-эд-Дин в 661 г. хиджры (15 ноября 1262 — 3 ноября 1263 гг.)[584]; Намун в 706 г. хиджры (13 июля 1306 г. — 2 июля 1307 гг.)[585]; Мангуш в 714 г. хиджры (17 апреля 1314 г. — 6 апреля 1315 гг.)[586]; Хасан в 786 г. хиджры (24 февраля 1384 — 11 февраля 1385 гг.)). В таком же статусе эмиров (князей) — тысячников выступает большинство послов на Русь.

Источники зафиксировали случаи, когда дипломатические миссии возглавляли эке нойоны (великие эмиры). В 717 г. хиджры (16 марта 1317 — 4 марта 1318 гг.) в указанном статусе выступал Шерин, посол к египетскому султану[587]. Такой же статус был у Баянджара (Бабуджи) — глава посольства великого хана Джучиева Улуса (Золотой Орды) в 720 г. хиджры (12 февраля 1320 — 30 января 1321 гг.) к египетскому султану. Он сопровождал хатун Тулунбий, родственницу Узбека, просватанную за египетского султана[588].

Русские летописи называют послом Тоглу-бая (Товлубея), который зимой 1339–1340 гг. прибыл в Рязанское княжество. Однако его миссия носила скорее военный, нежели дипломатический характер. Великий эмир возглавлял поход ордынских войск на Смоленское княжество[589].

Крайне редко выступают послами Чингизиды. В 1294 г. посольство великого хана Токты к ильхану Ирана Гейхату возглавлял царевич Калынтай (Калинтай)[590].

Посольскими полномочиями ограничивают миссию царевича Чол-кана (Щелкана) в Твери в 1327 г. русские летописи[591]. Мятеж в княжестве и убийство с одной стороны посла, а с другой стороны Чингизида, послужило тогда причиной карательного похода на Тверь золотоордынских войск.

Таким образом, осуществление дипломатических миссий было одной из функций элиты Орды на протяжении XIII–XIV вв.

* * *

Определенное место в системе золотоордынской социальной иерархии занимали представители духовенства. Известно, что монголо-татары отличались веротерпимостью. Однако, как отмечалось выше, власть в кочевых обществах носила сакральный характер. Поэтому еще при образовании империи служители культа неба играли огромную роль. В частности, близок к трону был шаман Тэб-Тенгри[592]. Любопытные выводы о роли шаманов в ходе завоевательных войн сделал Ю.В. Кривошеев[593]. Посол французского короля Людовика IX Вильгельм де Рубрук отмечал, что «прорицатели, как признал сам хан, являются их жрецами, и все, что они предписывают делать, совершается без замедления»[594]. О роли шаманских обрядов при дворе Бату свидетельствует «Повесть о убиении Михаила Черниговского»[595]. Ал-Бирзами отмечает, что великий хан Токта (1291–1313 гг.) «был неверным (державшимся) религии поклонения идолам, любил уйгуров, то есть лам и волшебников, и оказывал им большой почет»[596].

В силу закрепленной в Ясе традиции служители различных культов получили ряд, прежде всего, налоговых (экономических) привилегий. Русское православное духовенство получило иммунитетные ярлыки, в которых оговаривалось условие «молиться за нас и за племя наше…и род»[597].

Однако особо привилегированное положение при ордынском дворе с середины XIII в. стал занимать ислам. Первым ханом, перешедшим в мусульманство был Берке. При нем же отмечено принятие ислама представителями элиты Золотой Орды — эмирами и Чингизидами. Большую роль играло мусульманское духовенство при дворе великого хана Туда-Менгу и беклярибека Ногая. Покровительствовал исламу и хан Токта, не будучи, однако, сам мусульманином[598].

Роль государственной религии ислам приобрел с приходом к власти в 1313 г. хана Узбека. Одним из вдохновителей переворота был Ала-ад-Дин ан-Номан ал-Харезми, ордынский имам, путешественник, врач, ученый. С приходом к власти Узбека, высшая ордынская аристократия обязана была принять ислам[599]. Несогласные с политикой хана, активно противостоявшие власти были казнены[600].

Устоялось мнение, что с этого времени исламское духовенство занимает исключительное привилегированное положение. Правда, гонений на другие конфессии со стороны властей не наблюдалось. Положение русской православной церкви не изменилось[601].

Основой данного суждения[602] являются многочисленные свидетельства русских источников и подробное описание исламского духовенства арабским путешественником Ибн Батутой.