Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Здесь необходимо отметить, что в 1276 г. в походе ордынского хана на Северный Кавказ участвовали и русские войска. Вероятно, непосредственно перед военными действиями в совете принимали участие и русские военачальники — князья.

От эмиров, составлявших командный состав армии, требовалось обучать новобранцев, держать в постоянной боевой готовности свои подразделения, иметь запасы оружия для вооружения своих подчиненных[561].

Чингиз-ханом была установлена четкая субординация. Прежде всего, «Он запретил эмирам (военачальникам) обращаться к кому-нибудь, кроме государя, а если кто-нибудь обратится к кому-нибудь, кроме государя, того предавали смерти»[562]. Далее было жестко установлено положение о том, что «ни один человек не должен переходить в другое место из тех тысячи, сотни и десятка, в которых он состоит, не смеет искать другого пристанища. Никто не может впускать к себе такого (беглого) человека, а если кто-нибудь преступит данный приказ, то их публично пытают и казнят, как того, кто ушел, так и приютившего его»[563] и «кто без позволения переменит пост, того предавали смерти»[564].

Нарушение условий службы со стороны эмира влекло за собой самые жесточайшие наказания вплоть до смертной казни: «Должностные лица и начальники, нарушающие долг службы или не являющиеся по требованию хана, подлежат смерти»[565]. Известно также, что Чингиз-хан «узаконил, чтобы старейший из эмиров, когда он проступится и государь пошлет к нему последнего из служителей для наказания его, отдавал себя в руки последнего и распростирался бы перед ним, пока он исполнит предписанное государем наказание, хотя то было лишение живота»[566].

Источники донесли до нас известия о казнях в Орде. Наиболее массовые были произведены по требованию Ногая ханом Токтой в период с декабря 1292 по декабрь 1293 г. Зафиксированы казни эмиров Кальтикая, Ютука, Каракуюка, Маджара, Баринтокту, Куби, Юку, Туратемира, Алтемира, Туку, Байтару, Баймектемира, Байтуктемира, Байгурактайджи, Баруха, Малджука, Бурулги, Кунджука, Судука, Караджина, Хаджари, Ишку, Баяджи[567]. Данные эмиры поддержали Тула-Буку и их действия были расценены как измена великому хану и государству.

Русских князей казнили в Орде по нормам Ясы. В частности, великий князь Михаил Ярославич Тверской и Владимирский был казнен по следующим обвинениям: «многы дани поималъ еси на городах наших, а царю не далъ еси»[568] и «царевы дани не далъ еси, противу посла билъся еси, а княгиню Юрьеву повелѣлъ еси оуморити»[569].

То есть в глазах татарского суда русский князь предстал как государственный изменник («дани поималъ еси на городах наших, а царю не далъ), злоупотребляющий должностным положением («царевы дани не далъ еси»). Более того, он рассматривался как мятежник («противу посла билъся еси»), покусившийся на жизнь представителя рода Чингиз-хана сестры Узбека Кончаки-Агафьи («княгиню Юрьеву повелѣлъ есм оуморити»).

В подобных преступлениях обвиняет Василия I в 1408 г. Идегей: «торговцы и послы царевы приездят, и вы царевыхъ пословъ на смехъ поднимаете, а торговцевъ такоже на смѣхъ поднимаете, да велика имъ истома и обида чинится уо тебе… Темирь-Коутлуй сѣл на царствѣ, оучинился оулоусу государь, тако отъ тѣхъ мѣстъ уо царя в ордѣ еси не бывалъ, царя еси во очи не вѣдалъ, ни князеи, ни старѣиших боляръ, ни меншихъ, ни оного еси не присылывалъ. Тако ся то царство миноуло, и потомъх Шадибикъ 8 лѣта царствовалъ: оу того еси такоже не бывалъ, ни сына ни брата ни с которымъ словомъ не посылывалъ. Шадибеково царство тако ся миноуло, а нынѣча Боулатъ сѣлъ на царствѣ, оуже третии годъ царствоуеть: тако же еси не бывалъ, ни сына ни брата и старѣишаго болярина»; и далее: «…а что еси ималъ въ твоеи дръжавѣ со всякого оулуса съ двои сохъ рубль, и паки серебро гдѣ ся дѣваеть?»[570]. Здесь московский князь обвиняется практически по тем же пунктам, что и Михаил Тверской: 1) Василий «у царя еси во Орде не бывал, царя еси во очи не видал»; 2) — царевы дани не далъ еси» (Михаил) — «а что еси имал в твоей државе со всякого улуса з дву сох рубль, и то серебро где ся деваете?» (Василий); 3) «противу посла билъся еси» (Михаил) — «послов и гостей на смех поднимаете, да еще велика им обида и истома у вас чинится» (Василий). Московский князь избежал лишь обвинения в покушении на жизнь представителя рода Чингиз-хана.

Показательно, что в конфликте в 1270 г. великого владимирского князя Ярослава Ярославича с Новгородом Великим подобные обвинения в сторону новгородцев звучат из уст посланника Ратибора: непокорность хану ««новгородци тебе не слушають…»); не выплата дани («мы дани прошали тобѣ, и они нас выгнали…»); не уважение к ордынскому чиновнику, которым в отрывке выступает владимирский князь («…а Ярослава бещьствовали»)[571].