Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

По его авторитетному мнению, в 1330-х гг., когда Ибн Батута посетил Улус Джучи, Орда являлась одним из центров исламского мира. Он отмечает, что большое значение в столице приобрел имам Ала-эд-Дин Энноман Эльхарезми. Его каждую пятницу посещает великий хан Джучиева Улуса (Золотой Орды) Узбек. Причем Эльхарезми «не выходит к нему на встречу и не встает перед ним. Султан (хан Узбек — Ю.С.) садится перед ним, говорит с ним самым ласковым образом и смиряется перед ним, шейх же (поступает) противоположно этому». В то же время «обхождение его с факирами, нищими и странниками было иное, чем обхождение его с султаном: он относился к ним снисходительно, говорил с ними ласково и оказывал им почет». Также Ибн Баттута сообщает, что «это один из отличнейших шейхов, прекрасного нрава, благородной души, чрезвычайно скромный и чрезвычайно строгий к обладателям благ мирских»[603].

По сведениям Ибн Баттуты большим религиозным центром Улуса Джучи и Улуса Джагатая был город Хорезм. В 1330-х гг. арабский путешественник выделил Джелаль-эд-Дин Эссамарканди — шейха одной из общин под Хорезмом, преподавателя (Ибн Баттута называет его — «благочестивый, добродетельный… (один) из великих праведников»); Абухавса Омара Эльбекри — кади-старейшину города Хорезма (арабский путешественник отмечает, что он «по летам юноша, по делам (своим) старик. Он тверд в своих приговорах и силен в благочестии»); Нур-Эд-Дина Элькермани — помощник Абухавса Омара Эльбекри, одни из «великих правоведов»; Хатыба Хусам-эд-Дина Эльмешати, жителя города Хорезма, «красноречивый оратор и один из четырех проповедников, лучше которых я не слышал на свете»[604].

Ибн Баттута указывает также, что при ставке великого хана Орды Узбека находился Ибн Абдель Хамид — сейд, глава ордынских шарифов (потомков пророка Мухаммеда). По данным арабского путешественника он занимался воспитанием Джанибека, второго сына Узбека, хана Джучиева Улуса, впоследствии взошедшего на престол отца[605]. Ибн Баттута также видел его в свите наследника престола, старшего сына Узбека, Тинибека.

В то же время, количественный анализ свидетельств источников показывает, что из 1287 выявленных представителей высшего слоя Орды[606], духовные лица (представители ислама), персонифицируемые по данным источников, составили 47 человек (3,6 %). При этом больше половины из них — 29 (2,2 %) — называет именно Ибн Батута, посетивший Орду в 1330-е гг. Таким образом, во все остальные периоды истории Орды доля представителей исламского духовенства составляет лишь 1,6 %. Эти показатели позволяют усомниться в суждении, к примеру, Ю. Шамильоглу о расцвете религиозной жизни в Орде при хане Узбеке. В то же время, вывод исследователя об «интеграции Улуса Джучи в исламскую религиозную культуру, как в смысле богословской мысли, так и на уровне народного ислама»[607], следует признать обоснованным: в Орде фиксируется оживление исламского богословия, что особенно подчеркивает Ибн Батута. Однако в целом необходимо отметить, что слишком малый процент представителей мусульманской культуры в составе элиты Орды говорит о не широких масштабах исламизации государства в рассматриваемый нами период (XIII — первая треть XV вв.). А учет того, что наибольшее поименование представителей исламского духовенства приходится на узкий временной отрезок 1333–1334 г. — время посещение Орды Ибн Баттутой — ставит под сомнение определяющую роль данного слоя в выработке политических и идеологических концепций развития Джучиева Улуса.

Тем не менее, необходимо признать, что религиозные деятели, особенно мусульманское духовенство, в Орде представляло собой отдельный слой элиты. При этом он оказывал большое идеологическое влияние на некоторых представителей и группы ордынской аристократии. Г.А. Федоров-Давыдов отмечает, что показательным в этом плане явилась практика давать мусульманские имена детям ордынской аристократии в XIV в.[608] Широкое распространение мусульманского погребального обряда на территории Орды отмечает Д.В. Васильев[609].

§ 5. Ордынская элита и её функции

Итак, ордынская элита в XIII — первой трети XV в. состояла из нескольких слоев, что свидетельствует о сложной организации не только правящего слоя, но и всего ордынского общества. Высшей стратой являлся род Джучи, имевший право на наследование государственной власти. Привилегированное положение занимали эмиры нечингизиды, находившиеся в родстве с правящим домом по женской линии. Близкое к ним место отводилось гвардейцам великого хана. Данные слои элиты имели первоочередное право на высшие государственные, военные и административные должности, а также на получение улусных владений.