Русские крестьянские ремесла и промыслы

Существовал еще один своеобразный крестьянский промысел, представлявший уже вид искусства – иконописание. Да, да, это был именно промысел, ремесленное производство. А нынешние сказки о том, как иконописцы перед работами подолгу постились да молились и во время работы вели богоугодную жизнь – сказки и есть: «богомаз» помер бы с голоду, постись он перед работой над каждой иконой.

В литературе XIX века часто можно встретить упоминание о «суздальских богомазах» и иконах «суздальского изделия», даже о «суздальских картинках». На самом деле в самом Суздале иконописцы были очень немногочисленны. А ремесленное иконописание было развито в больших селах Палеха (Палех) и Мстера, слободе Холуй и окрестных деревнях, занимая ограниченный регион в Суздальском уезде. Ремесленное производство получило здесь большой размах в силу абсолютной неплодородности местных почв: это сплошной песок. В то же время регион относительно беден лесом, хотя, конечно, кое-какие леса там есть. А почему сложился живописный промысел – сказать сложно, хотя, как мы уже видели, щепной промысел (прялки, донца и пр.) также был связан с живописью по дереву.

Производство икон здесь было массовым, и вывозили их на рынок буквально возами, якобы продавая с воза по 15 копеек пара – немного дороже пареной репы; конечно, речь могла в данном случае идти о дешевых крестьянских «краснушках», написанных в основном охрами. О таких иконах в народе говорили: «Годится – молиться, а не годится – горшки накрывать». На самом деле, разумеется, иконы сдавались скупщикам и поступали в иконные лавки. Но местные иконописцы делали и довольно дорогие «подстаринные» иконы, подделываясь под разные «пошибы» – строгановскую, царскую и др. школы. Заказчиком в данном случае выступали старообрядцы, отвергавшие «никонианские» иконы. Самые искусные мастера в расчете на любителей-собирателей из старообрядцев даже искусственно «старили» иконы: использовали покоробившиеся при неправильной сушке доски, покрывали их копотью, наводили кракелюры (трещинки на живописном слое) и т. д.

Огромная потребность в иконах (ведь они были в каждой лавке, в каждой мастерской, в каждой избе, в каждом городском доме, и не по одной) вызвала рост иконописного производства и появление новых его центров. Так, в Запонорской волости Богородского уезда (ныне бывший Богородск называется Ногинском) Московской губернии иконописный промысел возник еще в начале XVIII века, преимущественно в селениях Анциферово, Яковлевское, Елизарово, Костино, Давыдово, Лахово и Горы. Во второй половине XIX столетия центром иконописания стала деревня Анциферово, где работало от 20 до 30 мастеров; всего же этим ремеслом в уезде занималось более 70 человек. Ближе к концу XIX века центр производства перемещается в деревню Яковлевская, где находилось 9 мастерских, в том числе самая крупная, Ф. Морозова с семью наемными иконописцами. В Анциферово было 11 мастерских. А, по данным 1898 г., в Богородском уезде находилось 34 мастерских с 99 ремесленниками; в год они производили до 9 тысяч икон на 13–18 тысяч рублей. В основном это были семейные заведения с небольшим начальным капиталом в несколько рублей. Так что иконописью занимались во многих местах, например, в деревне Борки Можайского уезда, в Троице-Сергиевой Лавре и в Покровском Хотьковском монастыре недалеко от Лавры, в Ростове и его окрестностях и т. д.

Существовало разделение труда как в изготовлении досок для икон, так и в самой живописи. В столярных мастерских из покупного материала тысячами заготавливались доски, как цельные, для небольших икон, так и клееные, для больших домовых и церковных икон. В упомянутый Богородский уезд из Рязанской губернии доски доставлялись возами, в каждом по 100–150 штук. В расчете на «старинщиков» изготовлялись и доски с «ковчегом», т. е. неглубокой выемкой по всему среднику, которую нынешние доверчивые коллекционеры считают безусловным признаком икон XVII века и более ранних; делались доски и с двойным ковчегом. В самостоятельных мастерских в огромном количестве строгались шпонки – узкие пластинки, загонявшиеся «на ласточкин хвост» в задник иконы или в ее торцы, чтобы доска не коробилась.

Для хороших дорогих икон лицевая сторона заклеивалась тонкой тканью – паволокой. Затем поверх паволоки в несколько слоев накладывался левкас – смесь алебастра или гипса с клеем. На нем и писалось изображение. В дешевых иконах, особенно во второй половине XIX века, вместо паволоки могли наклеить… газету или залевкасить доску и без паволоки, очень тонким слоем левкаса.

Рис. 114. Доски для икон