3. Мороз Яков Лаврентьевич.
4. Михайлов Александр
5. Ремнев Василий Никитич.
6. Зубарев Иван.
7. Корниенко Иван Алексеевич.
8. Галкин Петр Васильевич.
9. Бубнов Михаил Степанович.
10. Розинка Иван Карпович.
11. Кузьмин Николай Николаевич.
12. Кондратюк Александр.
Кроме того, в нашу эскадрилью были включены два летчика-испытателя: Степан Павлович Супрун и Константин Константинович Коккинаки, имевшие уже тогда громкие имена в авиации, да и в стране. В их задачу входило опробовать в боевой обстановке новые пушки и пулеметы, установленные на самолетах. Они воевали вместе с нами, хотя, конечно, имели некоторые преимущества: в отличие от нас, грешных, их имена были известны в Кремле даже самому Сталину.
Кроме того, Степан Павлович Супрун, которому сейчас стоит памятник в украинском городе Сумы, был депутатом Верховного Совета СССР, а позже и Героем Советского Союза — за нашу работу в Китае. Люди это веселые, интересные. Несколько позже я подробно остановлюсь на описании каждого из них, а пока продолжу рассказ о наших ребятах — летчиках. На аэродроме в Хами мы собрали и опробовали наши истребители и, следуя за лидером — самолетом ЛИ-2, который пилотировал китайский экипаж в составе летчика и штурмана-навигатора, взяли курс на аэродром Анси, километрах в четырехстах к югу от Хами. Впервые под крыльями моего истребителя оказалась китайская земля — желтая и засушливая. Промелькнул под крылом городок Хами — кучка глинобитных домиков, мигнули издали горы в снежных шапках и предгорья, покрытые лесами, возле которых паслись огромные стада верблюдов, яков, коров и баранов. Никогда в жизни не думал, что увижу экзотических животных.
Пролетели четыреста километров, а степной пейзаж почти не переменился. Аэродром Анси окружал простор глинистой степи. Когда сегодня я слышу, что Китай не только кормит миллиард своего населения, но и продает часть продовольствия за рубеж, в том числе и нам, обладателям главных массивов черноземов в мире, то всякий раз вспоминаю эти глинистые степи, которые китайский крестьянин умеет превратить в изобильные житницы. При посадке в Анси нашего штатного орла и сталинского сокола Степана Павловича Супруна постигла неудача: при пробеге на посадке одно из колес его самолета угодило в яму и самолет стал на нос, погнув воздушный винт в бараний рог. Однако Супрун не упал духом: самолет вытащили на стоянку, сняли с него винт и в кузнице, которая нашлась неподалеку при помощи китайских кузнецов, принялись его выравнивать. Совместное советско-китайское сотрудничество, проявившееся при этой операции, оказалось успешным, еще раз посрамив хитроумные задумки западных мудрецов. Сначала на металлической плите разогнули одну плоскость винта, добившись ее идеальной прилипаемости к поверхности плиты, а потом вторую. Супрун бегал вокруг и все мерил работу кузнецов на глазок. Китайцы отталкивали его руками, но Степан, находившийся в зените славы, рвался командовать, как многие и многие наши соотечественники в то время. Потом винт установили на самолете, Супрун запустил двигатель, внимательно прислушиваясь нет ли биения и тряски, которые в воздухе способны разрушить самолет. Взлетев и совершив круг над аэродромом, он сообщил, что все благополучно — можно лететь. Степана благословил в путь китайский кузнец, который пришел убедиться в результатах своего труда и одобрил: «Хо», что по-китайски означает — «хорошо».
Попал в неприятное положение и наш второй легендарный летчик-испытатель Костя Коккинаки. Его волосы были огненно рыжего цвета, лицо сморщенно, и отличалось красным цветом, почти все Костины зубы были в стальных коронках, а руки напоминали два огромных крюка. Когда Костя смеялся, это производило ужасающее впечатление. Он был мой ровесник и земляк — грек из Новороссийска, грузчик в порту. В отличие от Супруна, Костя в Китае много и охотно летал, да и в Союзе не уступал в количестве испытанных моделей самолетов своему старшему брату Владимиру, которого я помнил еще с летной школы, когда в 1934-ом году он испытывал на Качинском аэродроме первые советские монопланы «И-16». В личной жизни Костя был неприхотлив. Его будущая жена Шура поначалу наотрез отказала Косте во взаимности. Была она пухленькая и симпатичная особа, и ужасный Костин внешний вид сильно ее отпугнул. Однако, выйдя замуж за красивого, Шура наскочила на гуляку и пьяницу, и месяца через три вернулась в объятия Кости, с которым они произвели сына и прожили многие годы душа в душу до ее смерти в послевоенные годы. Костя, видимо сильно любивший Шуру, так и не женился и умер в конце 1990 года в звании генерал-майора, Героя Советского Союза. Как все летчики-испытатели, Костя чуть свысока смотрел на просто летчиков-истребителей и порой пытался их подначивать.