Русские народные сказители

Так и сделали. Вот и пошли они по дороге все вчетвёро́м. И шли, шли, шли они, конечно, так не близко место. Вдруг увидали, стоит дом, кругом ограда, дом большой. Зашли они в этот дом. Зашли в этот дом, а в доме никого нет. Смотрят: столовая, кухня, где приготовляют кушанья. Иван Сосновиц и говорит: "Вот что, ребята. Во дворе есть волы, надо зарезать пять волов и сжарить. Ну, кто сёгодня будет за повара? Останься ты, Дубиня, приготовь нам обед, а мы потом придем".

Вот Дубиня сходил на двор, зарезал волов и варит. Сварил, покушал немного, а сам все в окно поглядывает, что как долго то-варищев не видать. Всё как будто чего-то боится. Однажды взглянул в окно, смотрит — бежит старик, сам с нокоть, борода с локоть, и сам сорок возов за собой сена тащит. Сейчас притащил, открывает двор, начал воды качать, волов выпускать и считать. Считал, считал — пяти волов по счету не хватает. "Э, говорит, кто тут у меня есть? Не ко́рмит, не пои́т, а моим интересом пользуется".

И побежал в избушку. Прибежал в кухню, смотрит — сидит Дубиня. Взял ёго за́ волосы, бил, бил, возил, возил, до того возил, что Дубиня ни с места. Выбежал на улицу, сунул под угол: "Ну, пускай этот угол не гниёт". И убежал.

Этот Дубиня лежал, лежал — опомнился. Опомнился и начинает под у́глом шевелиться. Вертелся, вертелся да и вышел. Пошел в кухню, смотрит — огонь погас под котлом. Зажег огонь, сам повалился на кровать. Вот приходят братья: "Ну, что, Дубиня, обед готов?" — "Готов". — "Дак вставай есть". — "Не хочу, угорел". — "Ну, не хочу, так не надо".

Вот сели они есть, суп выхлебали, мясо съели. Им показалось мало. Вот Иван Сосновиц и говорит: "Ну, вот, Горыня, ты теперь оставайся, а Дубиня пойдёт с нами. Готовь обед и зарежь сёгодня голов семь, чтобы нам хватило пообедать".

И ушли. Вот, конечно, это Горыня приходит на двор, берет семь голов, зарезал. Вымыл, поставил мясо и варит также. Вари́т, уже покипело часа три-четыре, мясо стало поспевать. Вынул кусок, поел в ожиданье, а сам все смотрит в окно: "Скоро ли придут товарищи, уже совсем всё готово".

Однажды сглянул в окно, смотрит — бежит старик, сам с нокоть, голова с локоть, сорок возов за собой сена тащит. Прибежал во двор, начал опять воды качать и быков считать. Считал, считал — семи не хватает. Не хватает семи, -он и побежал: "Кто такой у меня здесь поселился? Не поит, не кормит, чужим интересом пользуется". Прибежал в избу и давай возить Горыню. Бил, бил, смял, выбежал на улицу, сунул под угол: "Ну, пускай и другой не гниёт".

А сам под тем не смотрит. Этот Горыня опять таким же путем вертелся там под углом, вертелся и вышел. Побежал скорее, огня подло́жил и свалился на кровать. Вот идут товарищи: "Ставай, Горыня, давай обедать!" — "Не хочу, голова болит, угорел". А вот Дубиня отвечает: "Угарна же здесь изба есть". Ну, сам не говорит, что тоже с ним было, молцит. Теперь они поели это мясо, им показалось мало. Иван Соснович и говорит: "Ну, вот что, Усыня, ты сегодня останься, зарежь десять волов, чтобы нам поесть честь честью, а мы пойдем".

И вот собрались все трое, ушли. Вот Усыня сейчас идет на двор, зарезал десять быков, поставил варить. Вынул кусок, поел — хороша. "А долго братьев нет", — все поглядывает в окно.

И смотрит из окна — бежит старик, сам с нокоть, борода с локоть, сорок возов за собой сена тащит. "Что такое?" Забежал во двор, начал быков считать, опять не хватает, теперь десяти уже. "Что такое у меня творится, кажной день завелось, что быки теряются. Не пои́т, не ко́рмит, а чужим интересом пользуется".

Забежал в избу, хватил Усыню за усы и давай ёго таскать. Усыня ничего не может с ним делать. Бил, бил, таскал, выбежал на улицу, сунул под угол: "Ну, пускай и третий угол не гниёт". Усыня подумал: "Ну, наверно, такая же честь и братьям была; оттого, наверно, им и угар был".

И начал также под углом шевелиться. Вышел, пришел в избу, видит — все потухло. Он зажег огня, растопил и свалился на кровать, не может больше. Вдруг слышит, что идут братья. Вот спрашивает опять Иван Сосновиц: "Ну, суп готов?" — "Готов". — "Так ставай есть". — "Не могу, угорел оцень, голова болит".

Ну, сели они есть, поели, мясо все съели. Иван Сосновиц и говорит: "Ну, так вы все подьте, а я останусь, что у вас за угар?" Вот они все собрались, пошли и говорят: "Ну, да ладно, будет же и тебе такая честь, Иван Сосновиц, какая нам была".

А Иван Сосновиц пошел на двор. Пошел на двор и зарезал двенадцать волов. Притащил, намыл, заставил и ходит по комнатам, песни поет. Посмотрел, мясо готово. Вытащил кусок, поел и опять поёт: "Что-то долго братьев нету. Что у них было за угар? Никакого угару нет".

И видит в окно — бежит старик, сам с нокоть, борода с локоть, сорок возов сена за собой тащит. Забежал во двор, начал воды качать, быков поить. А он выходит, попевает песню. Старик считал, считал — не хватает двенадцати. "Что такое? Кто у меня поселился? Не ко́рмит, не пои́т, а моим интересом пользуется".