Русские народные сказки Сибири о богатырях

И вот сели в карету и поехали. Приехали. Царь смотрит — дочь живая, веселая, улыбается. И смотрит — какой-то рыцарь весь в брони. Она говорит:

— Вот, отец мой, это и есть самый мой спаситель. Он змеев рубил, первого, второго и третьего. А те все были ложные, обманщики.

Ну, царь немедленно приказал разыскать тех. Разыскали и наказание им сделали. Головы им посрубать. Посрубали за их лживость. И вот царь объявил всему народу, что этот вот есть подлинный спаситель. И будет он женихом дочери, и владеть царством. Будет пир три недели. Будет весь народ пировать, гулять, и теперича мы избавлены от этих змеев. Больше не будет нам никаких приключений, и будем жить спокойно. И вот жили они, пировали. И я там был, но ничего не дали».

Делая это дополнение, сказочник как будто забыл, что это — добавление к уже рассказанной сказке, и закончил ее по-другому. Возможно, ему были известны две сказки на один и тот же сюжет.

В стиле сказки, в манере разработки эпизодов ощущается влияние новеллистической и бытовой сказки. Интересны отдельные бытовые детали. Вместо устоявшихся эпических общих мест сказочник пользуется своими формулами, которые придают черты индивидуальности стиля. Красочно описывает сказочник море во время выхода змеев, причем формула эта каждый раз варьируется; для описания одинаковой по сути картины И. Т. Загребнев использует разные художественные средства.

В Томской области записана сказка «Солдат и дочь царя», близкая по содержанию к основному эпизоду сказки «Спасение царской дочери». Сказку записали Табунова, Шутенко, Шаповалова от Я. В. Мельчакова, 84 года, с. Кривошеино Томской обл. ТГУ, инв. № 34-6.

10. Про Ивана-охотника. Записали В. Василенко, И. Шушарина от Е. М. Распопиной, 70 лет, неграм., дер. Степаниха Крутинского р-на Омской обл., 1952 г. Василенко, с. 31–40.

В сказке искусно переплелись два сюжета — «Победитель змея» (по Указателю. № ЗООА) и «Незнайка» (по Указателю, № 532).

Начало сказки необычно для указанных сюжетов: Иван-охотник попадает к черту, должен служить у него, кормить медведя овсом, а лошадь — сеном. В благодарность за то, что Иван-охотник кормит коня овсом, а медведя — мясом, животные помогают ему бежать от черта, победить змеев. Этот же мотив в сказке М. Литвиненко из Приморского края «Льву сено, а коню мясо», но совершенно в другом сюжете.

Сюжеты «Победитель змея» и «Незнайка» разработаны традиционно, однако имеют своеобразные детали.

Заслуживают внимания зачин и концовка. Они глубоко индивидуальны и принадлежат творчеству Е. М. Распопиной.

11. Про Ивана купеческого сына. Записал Л. Е. Элиасов от В. Р. Гурьянова (1874–1943), с. Большое Уро Баргузинского р-на БурАССР, 1936 г. Прибайк., с. 161–171.

В качестве вводного эпизода к сказке тина «Победитель змея» (по Указателю, № ЗООА) служит сюжет «Сивка-бурка» (по Указателю, № 530А). Оба сюжета подробно разработаны и могли бы существовать самостоятельно. Возможно, каждую из этих сказок В. Р. Гурьянов когда-то рассказывал отдельно и лишь позднее соединил в одну. На самостоятельное существование в репертуаре?

В. Т. Гурьянова этих сюжетов указывают некоторые детали и подробности. Порой нарушается однотипность персонажей — так, образ главного героя не всегда выдержан в едином плане. Логика отношения к нему окружающих во втором сюжете нарушена. В изображении взаимоотношений между братьями сказочник следует традиции, а не первоначально заложенной им же идее. В начале сказки Ваня выступает авторитетным, умным, старшие братья его слушаются. Во второй части образ претерпел изменения: несмотря на то, что Ваня стал владельцем всего капитала, братья относятся к нему с пренебрежением, например, на его просьбу взять с собой «к государю на площадь» они ему отвечают: «Куда ты! Сиди дома, ешь да пей».

Интересна сказка отдельными деталями, подробностями, своим местным колоритом. В ней во множестве рассыпаны элементы быта, реалистические сценки, отражающие жизненные ситуации. Но по-сказочному собирается Ваня на могилу отца: «Время Ване идти. Ваня собрал соседей и говорит: „Будьте свидетелями, что Максим капитал свой передает мне“».

В сказке отразились обычаи, обряды, приметы. Сказочник много места отводит обрядам, связанным с культом предков, особенно выделяются моменты поминания покойника, детально показываются приготовления к поминкам, сами поминки: «Наделали кобылиц, набросали плах, чтобы поместить гостей в ограде…». В сказке нашли отражение древние обычаи приносить в жертву покойнику животное, обычай оставлять на могиле вино и пищу; приметы, связанные с суевериями: отец учит сына, пришедшего на могилу, в последнюю, третью ночь: «…возьми заднюю ось и воткни в могилу против моего сердца, меня больше не увидишь, а в ноги запусти осиновый кол».

Несмотря на реалистические детали, сказка сохранила традиционный эпический стиль, сказочную обрядность.

12. Богатырь Иван Яблочкин. Записал А. В. Гуревпч от охотника Черемховского р-на Иркутской обл. П. А. Петренко. Гуревич, с. 158–165.