Русские отцы Америки

Русский предприниматель всегда ждал военного заказа, как манны небесной. И Сикорский его дождался. Но военные хотели прежде испытать диковинку на свой лад. Им нужны были черезвычайные доказательства. Нужны были такие наглядные преимущества, чтобы никаких сомнений уже не возникало.

Так возникла идея грандиозного перелёта. Когда у Сикорского спросили, куда бы он хотел полететь, тот ответил, не задумавшись: «Конечно, в Киев!»

Старт был назначен почему-то в ночь – с 16 на 17 июня 1914 года. При самом придирчивом взгляде и отборе, экипаж всё же получился из четырёх человек. В своих воспоминаниях Сикорский краток: «это были капитан Xристофор Пруссис, в качестве пилота, лейтенант Георгий Лавров, в качестве пилота и штурмана, механик Владимир Панасюк, в качестве машиниста, и я, в качестве пилота и капитана построенного мною воздушного корабля».

Все самые важные испытательные полёты своих самолётов Игорь Сикорский осуществлял сам. Он говорил так: «Если, например, инженер строит мост, то всегда первый должен проехать по нему, я взял себе это за пример. Первый полёт непременно мой. Все остальные – по выбору».

Самые интересные страницы в романе Даниэля Дефо «Робинзон Крузо те, где перечислено, что именно выбросило море на необитаемый остров вместе с отчаянным моряком. Здесь тоже. В первый грандиозный полёт, который тоже полностью отрывал наших путешественников от обитаемого мира, были взяты: «кроме 65 пудов бензина – запасные части для моторов, два запасные пропеллера, запасные шины для колёс, проволока, болты, бидоны с водой и. т. д.».

Правда, определённая связь с землёй всё-таки предполагалась. Надо было сделать посадку. Было рассчитано сделать это где-то в Орше, поскольку бензин в этом месте перелёта должен был в баках закончиться. Было известно так же, что протяжённость железной дороги из Питера в Киев составляет 1300 километров и самые скорые поезда одолевают их за двадцать шесть часов. Прямой путь, отмеренный по карте циркулем, показал около 1100 километров. Каково будет время, и обгонит ли самолёт скорый поезд – вот что должны были узнать назавтра отважные авиаторы. Впрочем, они ничего не загадывали. Путь-то был почти такой же не предсказуемый, в какой отправлялся когда-то Христофор Колумб. Главное, что всё это делалось впервые.

В этот день рассвет для первого пилота Сикорского и его спутником наступил несколько скорее, чем для петербургских будочников, дремавших на своих уличных постах. Самолёт поднялся на полтора километра и солнце, прежде не видное, ярко засияло на стекле, защитившем пилота от ветра и шума. Сикорский даже прикрыл кое-где кабину весёлым ситцем штор. Стало уютно, как дома. Никакого ощущения опасности. Небесный путь был красив необычайно. Невозможно опять было не описать Сикорскому безбрежного моря облаков.

«Я вскоре, – пишет он, – вышел на верхнюю площадку. Трудно описать величественное зрелище, открывавшееся с этого места. Корабль летел над безбрежным облачным морем. Можно было ясно видеть, как его тень скользила по белоснежным облакам, освещённым солнцем. Иногда из облачного моря поднимались выступы, как бы горы. Иногда можно было видеть, как бы огромный гриб, бросавший от себя тень, в целую сотню саженей длиной, на облачную поверхность. Некоторые выступы были выше полёта корабля. Странное впечатление создавалось, когда корабль проходил вблизи такой облачной горы. Наружные очертания были так резки, что, казалось, она действительно состоит из какой-то твёрдой белой массы. Когда «Илья Муромец» пролетал вблизи таких облачных выступов, то была ясно видна большая скорость хода воздушного корабля».

Пилоты сменялись у руля каждые полчаса, и это было чудесно. Можно было тем, кто не на вахте любоваться недоступной доселе никому картиной. Погода была ясная и безветренная.

Около шести часов утра, в каюте-гостиной был сервирован завтрак, состоявший из бутербродов и горячего кофе.

«Все кроме одного, оставшегося за рулём, собрались в уютной гостиной, уселись в удобных плетёных креслах за столом. На стол был поставлен горячий кофе в двух термосах и бутерброды. Корабль летел так спокойно, что можно было полный стакан кофе ставить на стол и он не разливался. Всё было очень вкусным, кофе горячим, но всё же мы поминутно отрывались, чтобы полюбоваться чудесным видом из окна воздушного корабля, спокойно плывшего на полуторавёрстной высоте».