Русские сказания

Самое имя Царя Кучки, вероятно, ничего общего с боярином, основателем Москвы, не имеет. Кроме того, на Юге Руси и имена отличались от северных. В южных названиях больше говорит малорусский идиом, с налетом литовщины или польского языка. На Севере проглядывает народно-великорусский идиом. Однако сказка на этом не кончается. Она говорит, что когда Царь Кучка состарился, хотели его мужики прогнать, так он взял дубину в руки и сказал: «А ну-ка, подойди, кому надоело мне покоряться!» И такая оторопь всех взяла, что и не решились. У молодоженов родился первенец, сын, и такой крепкий, буйный, целиком в деда Кучку. Нянчился с ним дед все время, все учил, как надо обороняться от врагов, как нападать, как с мужиками говорить: «А подойди-ка, сучий сын! Мы с тобой покалякаем!» — и рукава засучит при этом. У того и страх появится. С малых лет сажал он его в седло казацкое, учил конем править, всему научил. Когда совсем состарился дед Кучка, поседел, пожелтел, передал дубину в руки сына и сказал: «Ну, ты тоже Кучка будешь. Хоть и не такой, как был я или внук будет, но все-таки». А сын был нрава тихого, больше на возу сидел с женой, да Царица за него распоряжалась. Когда же внук Кучки подрос, стал сам в дело мешаться. Иной раз и с отцом повздорят. Придет он к деду, а тот все: «Ну, конечно, если есть тут Кучка, так ты, а тот, отец твой… Да он и жены бы себе не добыл, ежели б не я!» Очень тот на старого обижался. Однако, как говорится, из песни слова не выкинешь. Вот и решил старый Кучка помирать. Улегся на возу, приказал девкам любимые песни петь, что еще его мать-покойница пела, сам слушает, а сам говорит, как обрядить его, в какую одежу, какую саблюку с ним положить. Плачут бабы кругом, а старый Кучка им говорит: «И чего вы, собачье отродье, плачете? Всем помирать один раз надо!» Так и помер. Узнал про то старый Глечик, пришел к возу, да и тоже помер. Хоронили их вместе тоже, вместе с возом. Здесь нужно отметить несколько подробностей. Нужно отметить, что всегда между дедом и внуком есть некоторое сходство. Сходство это возрастает оттого еще, что дед внука учит, и тот обычно его слушается.

Характерна и смерть старого Кучки под песни девок. Люди в те времена не умирали, как теперь, а «уходили на Тот Свет», в долгое путешествие. Они уходили, будучи снабжены всем необходимым, включительно до платы за перевоз через Великую Реку. Связана ли эта идея славян с греческим Хароном, мы решить не можем. Тем не менее сходство есть. Однако не забудем, что и греки были тоже арийцами и, вероятно, были в связи со славянами еще в Фергане или в местах, близких к ней. Значит, они питались в те преисторические времена из общего источника верований, вероятно, из «Риг-Веды». Кроме написанной «Риг-Веды» был еще практический ведизм, состоявший из ряда обрядов, цикла празднеств и обычаев, легенд и изустных хроник. Должно было быть и искусство. Об этом ансамбле мы имеем весьма мало сведений, но именно этот ансамбль легче сохраняется массой, нежели написанная часть, как гимны и молитвы, догматы и религиозные системы. В области погребальной славяне сохранили многое даже до последнего времени. Эта часть их верований, вероятно, ближе к ведической, чем у греков, и особенно в обрядовой стороне религии.

Обычай славян хоронить умерших либо на возу, либо в лодке и на санях соответствует идее путешествия и перехода через Великую Реку.

Сказка «Про Царя Кучку» прибавляет к известным уже персонажам (Царь Горох, Царь Панько, Царь Берендя, Царь Криворог и Царевна Чернява) еще новый персонаж. Вероятно, в этих именах есть следы некоей изустной хроники. К ним надо прибавить и мужика Ивана, «ездившего по небу». Богатырь Глечик тоже особенный персонаж.

Сказка «Про Царя Передослава» походит в общих чертах на все другие сказки и, вероятно, дублирует персонажи этих сказок. Однако то, что эти имена имели место и что они постоянно повторяются, указывает, что за ними скрывалась какая-то реальность и что они, может, уже изменились, звучат иначе, но за ними были какие-то личности, сыгравшие роль в жизни предков.