Русские суеверия

О. А. Фрейденберг объединяет Мару-универсум и Мару-судьбу, Мару-женщину и Мару-дерево. Людская судьба (доля) – часть («доля») универсума и в то же время – «отдельное существо». «То она [доля] Мара, душа, душит во сне; она дерево, душа и человека, и растения. На этом образе заложена вся будущая так называемая майская обрядность. „Май“, означающий зелень, сжигается, топится, вешается; он представлен в виде дерева, соломенного чучела, куклы…» 〈Фрейденберг, 1978〉.

Образ мары предполагает множественность трактовок. Мара – смерть, мрак, море; душа, доля; конец и источник бытия. В поверьях XIX–XX вв. это не определенно очерченный образ, а скорее комплекс воззрений, обнаруживаемый в основе представлений о целом ряде женских мифологических персонажей (мара, кикимора, удельница, мокуша, белая женщина).

«Хотя исторически истоки корня „мар“ очень глубоки… в языковом сознании XVIII–XX вв. наименование мара в применении к различным персонажам находится в непосредственной связи с широким значением „привидение“, „мерещиться“, представленном как в глагольных, так и именных образованиях»; мара – „наваждение, призрак, привидение“ 〈Даль, 1881〉; „марить“ – „отуманивать, одурять“, „маркосить“ – „мерещиться, мелькать, неясно видеться впотьмах“» 〈Черепанова, 1983〉. «Мара-видение», властительница людских судеб, смутно проступает сквозь морок и марево универсума. Отметим также, что имя Марина (фонетически сходное с именами Мара, Марена) в русской фольклорной традиции устойчиво закреплено за ведьмами, ведуньями.

МА́РДОС, МА́РДУС, МА́РТОС – домовой, который «выкусывает» синяки на теле человека.

«Мартос какой-то синяки выкусыват. Ежели на заднице выкусит, нигде больше нету, это не к добру» (арханг.).

Появление синих пятен на теле спящего человека нередко приписывают «деятельности» домового духа, который щиплется либо кусается, предсказывая будущее; выражая свое нерасположение.

«Домовой предвещает добро и худо посредством разных звуков, слышных из фундамента или из-за печки, где он обыкновенно живет. Часто он душит ночью. Покажутся утром синие пятна на теле, никто не разуверит мужика или бабу, что их не щипал домовой» (саратов.) 〈Минх, 1890〉.

«Домовой колупаицца. Спящую бабу так исщиплет, что с неделю ходит с болью в руках, ногах или в другом месте. Щиплет он исключительно женщин. Я несколько раз видал эти ущипы, синие пятна круглой формы. Проходят они без всяких средств, но медленно» (калуж.) 〈Чернышев, 1901〉. В Нижегородской губернии о таких пятнах говорили: «Дедушка (домовой) задавил было»; «Дедушка исчипал» 〈Макарий, 71〉.

Домовой щиплется, прогоняя человека, который занял его место (владимир.). «У кого синяков много, того домовой не любит, щиплет по ночам. Это может быть, если забыли пригласить домового. Если домовой не любит, надо сходить на кладбище и что-нибудь положить на могилки, лучше на могилу родственников» (томск.) 〈Бардина, 1992〉.

На Мезени домового, который «выкусывает» синяки, именуют «мардос», «мардус», «мартос».

В мезенских быличках о мардосе оставляемые им синяки различаются («к себе» и «от себя»). «Мардос выкусал если к себе, то к неприятности, а от себя, то к добру. Говорят, что домовой выкусал. Какой синило появится, говорят, дедушка-домовеюшка кусал. И не чувствуешь, и не больно».

Как полагает О. А. Черепанова, «по мифологической семантике синяк – это знак смерти, беды, потустороннего мира, след прикосновения „синего мужика“, то есть покойника» 〈Черепанова, 1996〉.

МА́ТЕНКА-ПОЛУНО́ЧЕНКА, МА́ТЕР НОЧНА́Я И ПОЛУ́НОЧНАЯ – дух полуночи, ночи; персонификация полуночи; существо, распоряжающееся сменой дня и ночи.

«При бессоннице детей обращаются к матенке-полуноценке, которая забавляется с ребенком и не дает ему спать: „Матенка-полуноценка“, не играй моей дитей, играй пестом да ступой, помельней лапой“» (арханг.) 〈Астахова, 1928〉.

Матенка-полуноченка упоминается в основном в заговорах и, по-видимому, сходна с полуночницей (см. ПОЛУНОЧНИК). Это и дух, тревожащий по ночам людей (особенно детей), и персонификация опасного времени (ночи, полночи).

В образе матенки-полуноченки проглядывают черты женского божества, от которого зависят смена дня и ночи, благополучие людей. Заговор XVII в. обращен к «матери ночной и полуночной», предстающей почти всеобъемлющим, всемогущим существом: она не только «матер ночная», но и «дневная и полудневная, зорная и полузорная, месяца ветха и молода, утра и вечера во всяк день» 〈Черепанова, 1983〉.

МЕ́ДЯНИЦА, МЕ́ДЕНИЦА, МЕ́ДЯНИ́К, МЕ́ДЯ́НКА – безногая змеевидная ящерица; веретеница.

«Медяник такой светлый, он блестит, как серебряный, на солнышке» (ленингр.); «Счастье человеку, что медянка слепа» (волог.).

В ряде районов России мифологизированная медяница почиталась «одной из самых лютых змей». Медянками именовали гадюк.

Внешний вид медянки соответствует ее названию: по поверьям, она наделена особым (медным?) блеском; сверкает, «как серебряная», у нее «золотая голова». «Меденица светленька, как рыба долгонька» (новг.).