Русские травести в истории, культуре и повседневности

Однако профессор все же сделал шаг в манящую научную абстракцию и описал в книге промежуточные формы, результаты соединения многих или нескольких свойств базовых групп. Получилась длиннейшая малопонятная таблица, пестревшая плюсами, минусами, цифрами, иксами и звездочками. Кажется, господин профессор и сам несколько запутался. Его главный вывод звучал как самооправдание: «Формы промежуточностей практически бесконечны в своем разнообразии. Каждый индивид “промежуточен” на свой манер, имеет собственную природу и собственный закон».

Современники в шутку называли Хиршфельда Эйнштейном секса и были, в общем, правы: своей книгой господин профессор открыл тему относительности в половой сфере.

Впрочем, в исторической части исследования все логично, почти безупречно: даты, имена, события, цитаты, ссылки на источники. Много авантюрных историй о травести поневоле. Приведен, к примеру, пикантный случай с чиновником берлинской полиции, человеком правильным и отзывчивым, работником добропорядочным и совестливым. Он чувствовал себя женщиной и мужественно это скрывал, но однажды не выдержал, поддался искушению: нарядился кукольной барышней, изрядно накрасился, надел заранее приготовленные туфельки и нетвердо ступил на вечернюю берлинскую улицу. Шел, прихрамывая с непривычки, туфли нещадно жали, но чиновник держал спину прямо (до боли зашнуровался в корсет), надувал губки, изредка делал длинный глаз в сторону одиноких симпатичных господ. Однако, как ни старался, его неизменно принимали за мужчину – и прожженные уличные девки, и крепкие парни-задиры, которые пригрозили догнать и хорошенько всыпать «этому петуху». Не на шутку испугавшись, травести ухромал восвояси и больше в дамском амплуа на улицах не появлялся.

Хиршфельд привел и случаи женского трансвестизма. Англичанка Кэтрин Комб многие годы успешно выдавала себя за крепыша-маляра. Выйдя в шестнадцать лет замуж, она быстро разочаровалась в браке и мужчинах. Оставила благоверного, переехала жить к своему всепонимающему брату, научилась у него ремесленничать, купила мужской костюм, справила документы на имя Чарли Уилсона и записалась маляром на корабль. Ходила по морям много лет, и в каждом порту, по словам Кэтрин, в нее по уши влюблялись дамочки. Однако ей хотелось тихого семейного счастья. Комб женилась на скромной доброй девушке, но через четыре счастливых года супруга скоропостижно скончалась. Впрочем, корабельный маляр вскоре нашла себе другую мисс, они вступили в законный брак и прожили двадцать четыре года, пока смерть не разлучила их. После кончины жены Кэтрин-Чарли, страдая от одиночества, предалась беспробудному пьянству, растранжирила накопления, осталась без крыши над головой и попросила приюта в доме престарелых, где была вынуждена открыть свой истинный пол. Она предстала перед судом, откровенно поведала обо всех морских и амурных приключениях, и таким образом о ней узнал Магнус Хиршфельд.

Документ на имя рабочей Кате Т., пациентки Магнуса Хиршфельда, носившей мужские костюмы

Архив Института сексологии М. Хиршфельда

В своем богатейшем архиве сексолог хранил и материалы о жизни прославленных травести. Что ни история, то авантюрный роман. Восемнадцатое столетие озарил своим умом и блестким гардеробом аббат Франсуа Шуази. Вероятно, он был не только травести, но и трансгендером, то есть чувствовал себя более женщиной, чем мужчиной. Его артистическое окружение и аристократические связи потворствовали желаниям молодого повесы. Он писал и научные статьи, и легкие амурные повести, влюблялся и в женщин, и в мужчин. Носил парчовые платья, высокие парики, крупные серьги и черные мушки на безупречно выбеленном лице. Делал лишь то, что хотел, и в старости, известный, уважаемый, обласканный королевским вниманием, принимал у себя высоких гостей в кружевном платье и старинном чепце.

Аббат Франсуа Шуази в женском наряде. Гравюра XIX в.

Под стать аббату был английский политик Эдвард Хайд, третий граф Кларендон, виконт Корнбери. Службу начал в конце XVII века при короле Якове II. Быстро разуверился в идеях католической монархии и примкнул к войскам мятежного протестанта Вильгельма III Оранского, провозглашенного британским королем. Благодарный монарх назначил виконта Корнбери губернатором Нью-Йорка и Нью-Джерси. И там, вдали от холодного туманного Альбиона, аристократ предался страстям – политическим, дипломатическим и любовным. Но главной его страстью, как отмечали современники, были женские платья. Виконта видели в них даже на балах. Он принимал в робронах гостей, чем порядочно их смущал. Корнбери в конце концов вызвал монаршее недовольство, но не маскарадом, а политическими промахами. Закончил жизнь свою в Британии, в собственном лондонском особняке, опальный, всеми забытый, но такой же забавник и балагур – смешливый, напудренный, в потертом шлафроке, давно вышедшем, как и он сам, из моды.