Русские цари

Таким образом, создалась новая, с точки зрения конституционного права, ситуация. Еще никогда отец не был по чину ниже своего сына, и это вообще не допускалось патриархальным образом мыслей. Поэтому теперь было сделано то, что в 1613 г. было еще невозможно, но было подготовлено провозглашением Марфы «Великой государыней»: Филарет, как царь, получил титул «Великого государя». Тем самым наконец была подкреплена законность правления Михаила, установленного в конечном счете трудно постижимым избранием. В документах царя называли перед его отцом, а отец во время аудиенций сидел на золотом троне на правах царя, но на практике их отношения сводились к двоевластию: «их государское величество нераздельно». То, что Филарет был соправителем с собственной администрацией, равным образом обращался к иностранным монархам и в некоторых случаях даже самостоятельно издавал законы, было, с одной стороны, правовой необходимостью, а, с другой — объяснялось характерами обоих Романовых. Филарет Никитич, который против обычая прибавил к своему духовному имени мирское отчество, был энергичным, властным, любящим роскошь, политически мыслящим несостоявшимся государем; его сына характеризуют как физически слабого, кроткого и набожного человека. Голштинский путешественник Адам Олеарий, дважды посещавший Россию в 30-е годы, в 1647 г. писал: Михаил «правил кротко и проявлял снисходительность как к иностранному, так и к отечественному, так что каждый считал, что страна, вопреки своему обычаю, за многие столетия не имела такого благочестивого государя». Правда, шведские дипломаты, в 1625 г. насмехавшиеся над мягкой юрисдикцией и утверждавшие, что Михаил позволяет боярам и даже народу управлять собой, совершенно недооценивали его способность примирять противоречивые интересы фаворитов и разных социальных групп. В любом случае он доказал, что вполне обладает этой и другими способностями, после смерти Филарета (1 октября 1633 г.).

Однако в 20-е годы инициативой фактически владел отец, который был полностью поглощен мыслью о мести полякам. Даже запоздавшую и закончившуюся уже 3 июля 1619 г. внутреннюю, преимущественно фискальную реформу нужно рассматривать отчасти с точки зрения обеспечения ресурсов для новой войны, хотя, естественно, и без этого необходимо было устранять внутренние непорядки.

Однако первой заботой Филарета была династия, поскольку его сын, которому тем временем исполнилось 23 года, был еще неженат. Михаил был обручен с Марией Хлоповой, у которой перед свадьбой обнаружили якобы неизлечимую болезнь. Поэтому она с семьей была сослана в Нижний Новгород. Позже оказалось, что «болезнь» была интригой Салтыковых, которые за это были в свою очередь сосланы. Однако о свадьбе с Хлоповой теперь не могло быть и речи. Между тем Филарет наводил справки среди иностранных династий. Хотя он и присматривался более внимательно к Екатерине Бранденбургской, но этот план наткнулся, как уже часто бывало раньше, на вопрос вероисповедания. После этого мать Михаила выбрала Марию Долгорукую, которая, правда, умерла уже через год после свадьбы (1624 г.). Наконец, в 1626 г. царь женился на Евдокии Стрешневой, дочери мелкопоместного можайского дворянина, родившей ему десятерых детей. Из трех сыновей пережил раннее детство только Алексей; ему было четыре с половиной года, когда умер его дед.

Помимо этого важнейшей из внутренних проблем была налоговая реформа, результаты которой были значительно хуже замыслов Филарета. Для устранения финансовых трудностей Михаил Федорович в первые годы своего правления не только взыскивал уже упомянутые чрезвычайные налоги, но в 1614 г. повысил самый большой регулярный налог «ямские деньги» для крестьян на частной земле или конские повинности для крестьян на «черной», то есть государственной, земле, и ввел новый налог («стрелецкие деньги» для городов или стрелецкую подать хлебом для крестьян), на который содержались стрельцы, полурегулярные полки для защиты двора и границ. Вместе с прочими налогами, которые собирались на основе разной по величине единицы обложения земли, так называемой «сохи» (аналогична гуфе), налоговый гнет оказывался так велик, что многие тяглые люди покидали свои общины и, добровольно отказываясь от свободы, отдавались в заклад светскому хозяину или монастырю и в качестве «закладских» жили в более благоприятных условиях в «белых», то есть свободных от налогов и повинностей, местностях или в слободах, то есть даже закрытых поселках. В таком случае из-за системы круговой поруки оставшиеся должны были уплачивать больший индивидуальный налог, так как неизменная установленная сумма налога раскладывалась на всех. Начиная с 1548 г., правительство уже несколько раз запрещало бегство от налогов, но без ощутимого успеха.