Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Доктор Геббельс слушал меня с задумчивым видом. Он сказал, что переговоры с западными союзниками идут не так уж и плохо. Более того, ему только что стало известно, что 12-я армия Венка вышла к реке Хафель. Ее прибытие облегчило бы положение на остальных фронтах. Необходимо лишь только продержаться еще несколько дней. Однако, если до этого русские одержат верх, все наши планы расстроятся. Поскольку его замечания подтверждали то, что мне говорили в самых высоких военных инстанциях, у меня не имелось причин сомневаться в них. И лишь позднее до меня дошло, что все это оказалось лишь пропагандистской уловкой» (Крукенберг, цитата из работы).

Драматург мог бы многое выжать из только что представленного нами диалога. Представьте себе сцену: пылающий город, практически окруженный и занятый как минимум миллионной армией противника[68]. Действующие лица: один точно не верил ни единому своему слову, а другой вряд ли мог поверить хотя бы в половину того, во что, как он уверяет, верил.

Для контраста, замечание Гитлера, сделанное тем же вечером и пересказанное Рефиором, прозвучало на редкость реалистично. Вейдлинг только что представил подробный план спасения фюрера из советского окружения. Гитлер с интересом слушал разъяснения Вейдлинга, затем покачал головой и сказал: «Ваше предложение всем хорошо. Но какая от него польза? Я не готов быть схваченным, заблудившись где-нибудь в лесу. Я останусь здесь, чтобы погибнуть, возглавляя своих людей. Но вам следует продолжать защищать город».

В тот день Вейдлинг проводил дальнейшую инспекцию своих рубежей обороны. То, что он увидел, привело его в уныние.

«Потсдамская площадь и Лейпцигштрассе находились под плотным артиллерийским огнем. Пыль от развалин вздымалась в небо, словно густой туман. Машина, везущая меня к генералу Беренфенгеру[69], еле двигалась. Вокруг рвались снаряды. На нас падали обломки камня. Оставив автомобиль возле Замка, конец пути мы проделали пешком. Дороги были изрыты воронками от снарядов и усыпаны обломками кирпича. На улицах и площадях ни души. Избегая снарядов русских минометов, мы перебежками добрались до станции метро. Просторная подземная станция на глубине двух этажей была заполнена перепуганными гражданскими.

«От платформы «Е» мы прошли по линии метро до станции Шиллингштрассе, до штаб-квартиры генерала Беренфенгера. Он доложил о мощных атаках русских в районе Франкфуртерштрассе. Этот бывший руководитель гитлерюгенда и фанатичный приверженец Гитлера превозносил доблесть своих солдат и их героические деяния. На его участке было подбито значительное количество танков противника. Сейчас он добивался, чтобы я выделил ему еще больше людей и боеприпасов. Я ничего не смог ему пообещать. Большая часть войск Беренфенгера состояла из фольксштурмистов, брошенных в исключительно жестокое сражение с трофейным оружием – французским, итальянским и прочим. Боеприпасов к нему было не сыскать во всем Берлине…

На обратном пути я навестил один из госпиталей. Он оказался ужасно переполненным. Врачи попросту не могли справиться с таким количеством раненых. Света и воды практически не было» (Вейдлинг, цитата из работы).

Пройди Вейдлинг еще несколько десятков метров дальше командного пункта Беренфенгера, он вполне мог повстречаться с Гусом, прогуливающимся позади русских позиций.

«Лангештрассе, угол Андреасплац. Район расположен рядом с Шпре и станцией «Шлезише», почти в километре от Александерплац. Прошлой ночью Лангештрассе стала полем боя. Два дома выгорели дотла. Улица усыпана битым стеклом. Трупы оттащили к стенам. Люди начали выбираться из подвалов. На углу улицы стояла колонка. Женщины выстроились в очередь за водой…

Из наполовину сгоревшего дома вышел пожилой человек с повязкой Красного Креста на рукаве – немецкий врач. Он спустился в бункер, чтобы заняться ранеными. Советское орудие за соседним углом открыло огонь. В дверном проеме появились молодые люди с подозрительно военной выправкой и с белыми повязками на рукаве. Переодетые офицеры! Их не остановили и позволили направиться в тыл – вскоре с ними разберутся…

Подъехал автомобиль, из которого вылез майор. Он удивленно посмотрел на меня; наверняка не понял, что этот штатский тут делает и, более того, обращается к нему по-русски. Я назвал себя. Майор Дризо воскликнул: «Я знаю вас, читал ваши работы!..» Так неожиданно столкнуться со своим читателем в Берлине…» (Гус, цитата из работы.)

Бои в южной части Целендорфа все еще продолжались, а русские уже назначили Георга Шульце бургомистром района.