Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

«Ночь прошла более чем спокойно. Несмотря на ясное звездное небо, советская авиация так и не появилась. Что было просто замечательно. Унтер-ден-Линден опустела до самого Замкового моста. Только из-за Шпре, с севера и востока города, до нас доносилась слабая артиллерийская канонада. Около полудня командиры полков доложили, что датчане и норвежцы (два полка в составе дивизии «Нордланд») практически восстановили свою обычную численность – от 600 до 700 человек…[67] Около 19:00 командиры полков доложили, что на линии фронта практически никого не видно, кроме наших мотопехотинцев… Им также не удалось обнаружить каких-либо из «заранее подготовленных» командирских бункеров, пулеметных или противотанковых позиций, отмеченных на их картах. Из чего я был вынужден сделать заключение, что вся оборона сектора «Z» существует только на бумаге… и решил встретиться с офицером связи Гиммлера тем же вечером.

Я надеялся, что смогу заинтересовать его своими проблемами, хотя ранее не встречался с ним. Когда я прибыл в подземные коридоры Рейхсканцелярии, меня, снова не проходя через какие-либо КПП, провели сквозь череду комнат, заполненных офицерами. Особо мне бросился в глаза коренастый человек в красно-коричневой форме с золотым галуном, который как раз диктовал своему секретарю следующее: «…отстранен от командования незамедлительно». Когда я спросил сопровождающего, кто это, он удивился, что я ранее не встречал Мартина Бормана. Меня провели в длинную комнату, где навстречу мне шагнул генерал Фегелейн. Я попросил его поддержать мои усилия по предотвращению рассредоточения единственной боевой дивизии СС из имеющихся в берлинском оборонительном районе» (Крукенберг, цитата из работы).

Вместо того чтобы заниматься войной или заключать мир, немецкая верхушка увязла в вопросах о должностях и кому и чем следовало заниматься. Генерал Вейдлинг, который прибыл как раз в тот момент, когда Крукенберг беседовал с Фегелейном, мог попытаться навести порядок в этой неразберихе, поставив во главе всего сектора «Цитадель» одного человека. Однако, дабы не раздражать ближайших приспешников фюрера, он мудро предложил компромиссное решение. Ведь никак нельзя было бы обойти генерал-майора СС Монке и подполковника Зейферта. Подобно царю Соломону, Вейдлинг разделил сектор на три командные зоны. Монке назначили «главнокомандующим» с командным пунктом в бункере под Рейхсканцелярией, Зейферту отдали командование правым флангом сектора с командным пунктом в министерстве авиации, а Крукенберга поставили во главе фланга левее Вильгельмштрассе с командным пунктом на подземной станции метро «Штадтмитте».

Приняв такое дипломатичное решение, Вейдлинг отозвал Крукенберга в сторону и попросил его «в данных обстоятельствах» не обращать внимания на то, что он перешел в подчинение к генерал-майору Монке, младшему по званию. Крукенберг ответил, что «в данных обстоятельствах» это не имеет особого значения. Это была последняя встреча Крукенберга с комендантом; до самой капитуляции Вейдлинг не отдавал ему никаких приказов, ни устных, ни письменных.

Едва Крукенберг собрался покинуть бункер фюрера, как появился Геббельс в полной партийной униформе. Они с Крукенбергом поссорились в 1933 году, а Геббельс обычно такого не забывал. Однако, захваченный врасплох тем, что ему довелось столкнуться с Крукенбергом в столь высоком окружении, он не выказал особых признаков своего недовольства.

«Когда генерал Фегелейн проинформировал его о поставленной предо мной задаче, Геббельс настоял на представлении «неприукрашенной» – как он выразился – картины морального состояния войск под моим командованием. Я сказал, что в моем распоряжении находится гренадерская танковая дивизия войск СС, включая контингент добровольцев из различных стран Европы. Все старшие офицеры – опытные фронтовики, в то время как значительный процент младших офицеров и солдат состоит из студентов и молодых рабочих, и эта молодежь оказалась огромным подспорьем в рукопашных уличных схватках. Естественно, их… жестоко потрепали. Я добавил, что иностранные добровольцы полны решимости остановить продвижение большевизма на Запад и любой ценой защитить свои дома от красной угрозы. То, что они видели, как русские обращаются с жителями Курляндии и восточной части Германии, только укрепило их решимость. Их сильно ободряют известия, что войска западных союзников вскоре войдут в город. В некотором смысле они считают себя авангардом этих войск и надеются, что, удерживая русских до подхода подкреплений, они заслужат благодарность и уважение своих соотечественников… Разумеется, они с нетерпением ожидают скорейшего появления подкреплений. А до тех пор, добавил я, они будут удерживать свой участок обороны.