Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Самыми многочисленными среди них оказались французы и испанцы. Тот факт, что французы превосходили всех остальных в отваге, в значительной степени явился заслугой их командира, Крукенберга. Еще находясь в Нойштрелице, он построил свою дивизию «Шарлемань» и объявил, что генерал де Голль строит новую, свободную Францию и что если кто-то считает, что в данных обстоятельствах он больше не желает сражаться на стороне Германии, то он должен открыто об этом заявить; его немедленно отстранят от боевой службы и определят на фортификационные работы. Две трети дивизии решили воспользоваться предложением, а те девяносто французов, которые предпочли отправиться с Крукенбергом в Берлин, стали, так сказать, добровольцами среди добровольцев, намеренных сражаться против русских не за Гитлера, но ради спасения Европы. Так их наставлял монсеньор Жан, граф Майоль де Лупе, дивизионный священник и духовный наставник, хотя слово «духовный» вряд ли пригодно для характеристики «наставничества» этого человека.

Крукенберг считал, что его солдаты слишком хороши, чтобы использовать их в качестве пушечного мяса на относительно некритичных участках обороны, и устроил их переброску в центр, то есть в сектор «Z» («Цитадель»). Не то чтобы данный сектор имел что-то общее с цитаделью – он продолжал оставаться тем же, чем и был, – деловым центром огромного города с банками, большими универмагами, крупными издательствами, центрами торговли мехами и текстилем, но большинство из них теперь лежало в руинах или было охвачено пожарами.

Хотя телефонная сеть Берлина по большей части уцелела, она не использовалась для информирования старших офицеров уровня, так сказать, полевых командиров, о частых изменениях в приказах, отданных в штаб-квартире Вейдлинга или в бункере фюрера; вместо этого им приходилось пробираться туда и обратно ради получения устных приказаний. Самое лучшее, что они могли сделать в подобных обстоятельствах, – это прятаться от пуль и снарядов, что, по сути, и являлось их основным вкладом в оборону Берлина. В остальном им приходилось просто докладывать, что еще одна часть Берлина пала под натиском русских и что теперь только «X» может их спасти… Этими «X», учитывая обстоятельства, были Штайнер, Венк, Буссе или произошедший в последний момент разлад между союзниками. С того самого момента армия перестала питать всяческие иллюзии по поводу использования гипотетического секретного оружия.

Начальнику артиллерии Вейдлинга, полковнику Волерману, сначала приказали принять под командование сектор обороны «D» (Лихтерфельде и Темпельхоф), однако несколько часов спустя ему было велено поступить в распоряжение штаб-квартиры обороны на Гогенцоллерндамм. Он погрузил всех своих офицеров в тяжелый грузовик и отправился к месту назначения.

«Если я описываю этот переезд, то не столько ради того, чтобы передать наши личные переживания, сколько чтобы показать обстановку в Берлине 25 апреля. Только мы выехали на Бель-Альянс-штрассе, которая начиналась от Кройцберга, на высоте не более километра над нами возникла группа советских бомбардировщиков. Нам оставалось всего несколько десятков метров до многочисленных выемок железнодорожных путей из Потсдама и от Анхальта, неподалеку от станции Йоркштрассе, когда самолеты сбросили бомбы. Даже в самом страшном сне мне не причудилось бы, что я могу оказаться лежащим ничком в грязи берлинской сточной канавы, прямо на решетке водостока, поскольку это оказалось единственным укрытием, которое я смог найти. Мы явно оказались в неподходящее время в неподходящем месте… с южной стороны от железнодорожных путей и отделенные от дороги массивной чугунной оградой. Поблизости никаких строений или подвалов. Наконец мы обнаружили брешь в ограде, пробитую одной из первых сброшенных бомб, и проскользнули через нее в пакгауз. К счастью, наш грузовик не сильно пострадал. Переведя дух, мы отправились дальше, но, проехав всего несколько метров, увидели еще одну группу бомбардировщиков. На этот раз мы разминулись с ними на въезде на Стубенраухштрассе. Внесла свою лепту и русская артиллерия… В нашу сторону непрерывно летели крупнокалиберные снаряды, и мы поняли, что оказались в эпицентре авиационных и артиллерийских налетов… Место между лютеранской церковью и Гроссгёршенштрассе, куда обрушилась основная масса бомб второй волны налета, выглядело просто кошмарно…» (Волерман, цитата из работы).

Путь от железнодорожных мостов по Йоркштрассе до здания штаба обороны на Гогенцоллерндамм, которое стоит и поныне, при нормальных обстоятельствах занимает 20–30 минут. Но Волерману потребовалось несколько часов на объезд мимо Шёнеберга, мемориальной церкви кайзера Вильгельма, путепровода восток-запад, башни радиовещания и по диагонали через Груневальд и Шмаргендорф. Другими словами, ему пришлось делать крюк по дуге практически в 270 градусов. Прибыв на место, Волерман получил приказ обустроить свой командный пункт на центральной башне противовоздушной обороны в Зоопарке – там, где он проезжал пару часов назад.