Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

– Ты на всех-то казаков ярлык этот не вешай. Ермоловский батальон в Чечне давал прикурить крепко! Конечно, казаков боятся, вот и подсылают разных провокаторов, чтобы переманивать казаков, путать им мозги, лишь бы они по-настоящему объединиться не могли. Троцкий когда-то мечтал извести казаков под корень, как народ, способный к самоорганизации. Кстати, мы своих и в армии в обиду не даем! – Тут я совсем завелся. Глупый вроде спор. Бесполезный. Разве можно идейного противника в чем-то убедить? Да и нужно ли? Но мне так хотелось защитить своих!

А зачем? Сам же в глубине души ругал своих земляков за продажность. За то, как легко забывают они добро, стоит какому-то толстосуму поманить их копейкой или рюмкой водки.

Обидно было, когда они так легко покупались на посулы и подачки власти – и денегпредержащих! Но тут я забыл об этом. Хотелось доказать, что они не такие! Но ведь действительно были и не такие! Такие, ради которых и хотелось бороться за свою страну! Об этом я и хотел сказать Рауфу.

Мне почему-то показалось, что он из тех беспокойных людей, которые тоже надеются разглядеть в окружающих что-то хорошее.

– Мне нравится твоя горячность, русский, – вдруг засмеялся Рауф. – Я враг вам, всему вашему народу, но тебя, прости за фамильярность, я уважаю. Тебя и таких, как ты. Последних витязей русского народа! Клянусь Аллахом! И за это я бы хотел с тобой выпить, пусть и нарушив законы шариата. За вас, последних бойцов Русской империи!

3

А это случилось совсем недавно.

Мой хороший приятель ездил в командировку в Чечню в качестве командира роты разведки.

Вернувшись, рассказал о хреновой жизни солдат-срочников.

– Давай поможем ребятам! – вдруг предложил я.

– В смысле? – не понял приятель.

– Организуем сбор помощи для них. Еда, одежда, предметы первой необходимости – и отправим им.

– Давай! – согласился он.

Сбор помощи – это отдельная история. Многие не верили, что что-то получится. Но тут главное – идти к поставленной цели до конца.

Все походы по администрациям и редакциям я опущу. Главное – результат. А он был достигнут, и посылки отправились к своему месту назначения.

И как раз в это время ко мне подошел знакомый фээсбэшник.

– Ты вроде бы в Югославии был?

– Не знаю. Точно не помню, – пожал плечами я, крепко усвоив, что в таких вещах лучше никогда и никому не признаваться.

– Так вот, тут выяснилось, что один из главных боевиков – твой старый знакомый еще по сербским делам.

– То есть? – растерялся я. Не мог я представить своих соратников среди «чехов».

– Ты его когда-то оперировал и спас от верной смерти. Нет желания с ним вновь пообщаться?

– Зачем? – смысл происходящего доходил до меня с трудом. Слишком всё неожиданно было. Но я сразу понял, что речь идет о Рауфе. Вот куда его теперь занесло! Никак не успокоится!

– Ну, мало ли. Вдруг захочет сдаться.

– Так уж из-за меня и захочет, – усмехнулся я.

– Всё в жизни бывает! По крайней мере он заявляет, что ему война надоела, но перед сдачей хотел бы поговорить именно с тобой. Это его условие. Командир он серьезный, если сдастся, то жизнь нам сильно облегчит. Ну, как? Согласен?

4

– Рауф тебя ждет! – сказал мне подполковник Максимов. – Говорит, что будет разговаривать только с тобой. Похоже, ты действительно его тогда крепко выручил. Хотя если бы не помог, то сейчас одним гадом было бы меньше.

– Может быть! – ответил я. – Но я ничего особенного не сделал, просто выполнил свой врачебный долг и спас его от смерти. Работа такая. Вам лишь бы «замочить» кого-нибудь, а мне спасать людей надо.

– Да уж знаю, знаю! – хохотнул подполковник. – Вижу, что ты из тех, кто от скромности не помирает!

Сейчас, когда перелеты на нелюбимых мною самолетах, да и на непривычных вертолетах оказались позади, я неожиданно подумал, что сами горы и даже общение с бандгруппами меня волнуют гораздо меньше, чем полеты на столь ненадежных нынче крыльях.

Вот мы полдня разъезжали на БТР, а про мины или фугасы как-то ни разу и не подумали. Зато каждую минуту на вертолете только и прикидывал, когда он рассыплется.

– Не боишься? – тем временем спросил меня Максимов.

– Не особенно, – пожал я плечами.

– Это хорошо. Но на всякий случай прослушай краткую рекомендацию. Во-первых, постарайся поменьше смотреть в глаза собеседнику; во-вторых, поменьше вежливости – здесь это принимают за признак слабости, а слабым здесь не выжить. Там же не с одним Рауфом придется встретиться. Это он тебя уважает, а остальным «чехам» ты до лампочки. Один постарайся никуда не отходить. Вот тебе граната. На случай если нарвешься на случайную бандгруппу, мы их «индейцами» называем. Конечно, как хочешь, но лучше в плен не сдаваться. Может, и не убьют, но поиздеваются вдоволь, нормальным мужиком себя считать перестанешь. По мне так лучше смерть! И еще – они очень редко испытывают чувство благодарности, так что отрезать тебе башку или взять в заложники – для них в порядке вещей. Правда, Раиф, по слухам, придерживается кое-каких принципов. Глядишь, повезет! А чего тебя вообще на подвиги потянуло?

– Если расскажу, не поверите! – ответил я и вспомнил о жене.