Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

– Лечился! – улыбнулся он. – И при особенных обстоятельствах! Я так долго хотел познакомиться с тем, кто спас мне жизнь!

И тогда я его узнал. Не без труда, конечно. Попробуйте сопоставить того окровавленного, небритого, еле живого человека в располосованном камуфляже и этого здорового, уверенного в себе, чисто выбритого мужчину в цветастой футболке и шортах! Спасенного врага!

Внутри что-то слегка екнуло. Кто ведает, что на душе у «духа»?

– Я специально вас не искал, – продолжил «муслик». – Случайно вышло! Никогда не думал, что буду испытывать чувство благодарности к «гяуру», но так распорядился Аллах! Однако я немало успел услышать про вас, доктор, пока лежал в вашем лазарете. И мне интересно, как наемнику, пообщаться с наемником, который был по другую сторону баррикад.

– Почему с наемником? – возмутился я. – Я был врачом, то есть выполнял свою основную работу.

– Но, как я слышал, вы там были и командиром специального разведывательного отряда. Одних калечили, других лечили!

– Что поделаешь, если эти способности у меня в крови? – усмехнулся я. – Так сказать, кровь предков!

– Судя по всему, получалось у вас неплохо! А кто были предки?

– Терские и донские казаки. – Своими предками я действительно гордился.

– Тогда понятно!

– Я себя наемником не считаю. Это америкосы и всякие там швейцарские прокурорши обзывают нас наемниками, но мы если и наемники, то из тех, кого можно нанять, но нельзя купить! Мы добровольцы!

– А зачем же вы лезете воевать? Разве не ради денег? – удивился или сделал вид, что удивился, бывший пациент. – Кстати, я так и не представился. Меня зовут Рауф. А то я про вас много знаю, а вы – лишь про внутренние органы моего живота.

– Вот что, Рауф, я лично поехал воевать за идею. Сербы – наши братья, и, предавая их, мы предаем себя. Свое будущее. В России я мог бы заработать не меньше, чем в Сербии. И безо всякого риска.

– А смысл? Лучше бы денег заработал! Ваша же страна сербов и сдала! Пока вы головы свои под пули подставляли, ваши правители вас же предали. И дальше предавать будут!

– Нашей стране с давних времен не везло на правителей, но люди-то все равно людьми остаются.

– Это просто красивые слова. Неужели вам непонятно, что вы живете в обреченной стране?

– Сами-то вы не в этой ли стране русский язык изучали? – вопросом на вопрос ответил я.

– Угадали, – кивнул головой Рауф, – я специально ездил учиться в Москву, чтобы знать язык врага. И убедился, что самый главный враг для себя – вы сами! Вы только и умеете, что пить и стонать. Вместо того чтобы объединиться и защищать свои права, вы терпите. Несколько кавказцев в армии стоят десятки ваших. «Дедовщина» давно приобрела национальный характер. Ваши не могут объединиться даже перед лицом опасности, они лишь надеются, что пострадает сосед, а не он. Или просто равнодушно взирают на происходящее – чужие беды их не касаются! Русские – это нация рабов. Они будут терпеть, унижаться за подачки, слепо будут любить абсолютно любого правителя, который ничего не сделает, а просто пообещает. Власти ваши люди боятся, вместо друзей предпочитают собутыльников. Многочисленные войны уничтожили ваших лучших людей, а те, кто остался, ни на что не способны!

– Ну, на что мы еще способны, вам, я припоминаю, удалось испытать на собственной шкуре в Сербии, – усмехнулся я.

– Я и задумался обо всем после того, как встретил вас. Не все стало вписываться в созданную мной схему жизнеустройства. Но вы, насколько я помню, из казаков?

– Да, – кивнул я. – Но я не из тех казаков, кто отделяет себя от русского народа. Тут я больше согласен с нашим великим писателем Личутиным, который говорит, что казаки и поморы – это два русских жертвенных народа, называет их солью Земли русской! И я – русский! И всякий другой, пусть даже негр или китаец, который идентифицирует себя с русским народом! Это давно вопрос не национальности, а самоощущения! У Лермонтова была шотландская кровь, у Пушкина – эфиопская, но они истинно русские люди!

– Ох, пошли слишком громкие фразы!

Тут до меня дошло, что я увлекся спором, да так, что готов цитировать различные литературные источники. Наверное, это было глупо в данном случае, но останавливаться уже не хотелось.

– Но в вашей казачьей, то есть русской, крови слишком много кавказских примесей. Это даже по лицу заметно! – съехидничал Рауф. – А исключение из правил общего поведения вашей нации лишь подтверждает правило. Казаки в основном теперь тоже не те, что раньше. Надевают форму, чтобы напиться да погорланить песен, цепляют награды ни за что, бегают с нагайками…