Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

Оружие выдали вскоре по прибытии. Точнее, почти сразу после пересечения границы. На видавшем виды грузовичке подъехал молодцеватый майор в форме ЮНА (югославской народной армии). На русском он говорил почти как мы. Впрочем, и сербский понимать было совсем не сложно. Видно, что сербы и русские – братья. Только если мы говорим «солдат», то сербы говорят «войник», мы говорим «товарищ», а сербы «друг», а если друг – женщина, то «другарица». И так далее. Звали прибывшего офицера Златан Вуйович. Хотя я до сих пор не уверен, что это настоящее имя. Оказалось, что они старые знакомые с Семеном. Где они успели познакомиться, я так и не узнал.

Как выяснилось, наш добровольческий отряд должен влиться в подразделение, которым командовал майор Вуйович. То есть добавиться к чете – роте сербского спецназа. Майор поблагодарил нас за желание помочь многострадальному сербскому народу. Вспомнил русских добровольцев и русскую армию, в XIX веке спасавшую сербов от гнета турок.

Потом началась раздача оружия. В основном в грузовике были привезены АКМ, несколько американских винтовок M16, два пулемета – немецких, еще со Второй мировой войны, да с пяток гранатометов типа однозарядной «мухи».

– Дальше будет больше, – сказал майор Вуйович. – А пока это все, что есть.

Семен подобрал мне пистолет «вальтер». Красивая, вороненая «машинка» приятно холодила руку.

– Мне бы еще и автомат! – попросил я.

– Зачем доктору ассистент по фамилии Калашников? – пошутил Семен.

– С ним как-то спокойнее. И еще вот что – если уж есть желание, чтобы я обязанности военврача исполнял, то надо и о медицинском инструментарии и лекарствах позаботиться. Не методами же экстрасенсорики и заговорами лечить! Я не Кашпировский и не Алан Чумак.

– Хорошо, – кивнул, слегка улыбнувшись, Семен, а затем потащил знакомиться ближе с майором Вуйовичем. – Вот об этом мы сейчас и побеседуем!

– Вот, Златан, познакомься, – начал Семен, подводя меня, – это Алексей. Он врач. Да к тому же и боец неплохой. Я ему здоровьем обязан, правда, вместо шприца он доску использовал, раскидав моих врагов. Надо бы его медицинскими инструментами и медикаментами обеспечить!

– Хорошо, что-нибудь подыщем, – кивнул Златан. – Очень рад вас видеть в наших рядах, – добавил он, протягивая руку. – Медики нам нужны!

Вот с этого момента началась моя служба в сербской армии.

Сейчас, вспоминая все произошедшее, я не перестаю себе удивляться: угодить в совершенно незнакомую мне страну, пусть и с похожим языком, с друзьями, настоящие фамилии которых так и остались для меня неизвестными. Я ведь даже точно сказать не могу, как назывались те места, где располагался наш отряд.

Будь я не медиком, вполне вероятно, что пришлось бы повидать побольше.

Первая стычка с «усташами», то есть с хорватскими гвардейцами, произошла буквально через день после получения нашим отрядом оружия.

Одетые в черное, хорватские гвардейцы появились на нескольких открытых джипах, стреляя из автоматов и установленных на турелях пулеметов. Похоже, они собирались налететь на сербскую деревушку, через которую только что проследовала наша маленькая колонна. Мы не ожидали нападения.

Наши добровольцы ехали на пяти грузовиках и трех легковушках. Я находился вместе с Семеном и Николаем в стареньком «Фиате» в самом конце колонны. С нами ехала и Младена – суровая смуглая девушка, назначенная ко мне Златаном Вуйовичем санитаркой. Она достаточно сносно говорила по-русски.

Я не успел ни испугаться, ни даже толком понять, что происходит, когда Семен вдруг резко остановил машину и закричал:

– Духи! «Усташи» гребаные! Все из машины! – и первым, захватив автомат, распахнул дверцу и выскочил из машины.

Я почти автоматически последовал за ним и застыл, озираясь.

Из грузовиков выскакивали наши бойцы в пятнистой форме, что-то кричали, стреляли из автоматов. Пальба нарастала с каждой секундой.

– Ложись, дурной! Убьют! – Это Семен, рванув меня за руку, заставил опомниться и укрыться за колесом машины. Почти вслед за этим пулеметная очередь прошила «Фиат». Посыпались стекла.

Честно признаюсь, что, когда до меня дошло, что я мог погибнуть, холодный пот выступил на лбу, а в горле пересохло. Я даже не вспомнил, что по врагу можно еще и стрелять, а не только прятаться от пуль.

Хорватский отряд, получив достойный отпор, предпочел ретироваться. Джипы развернулись и стали уходить, кроме одного, экипаж которого полег весь до единого. Машина, потеряв управление, врезалась в придорожный столб и замерла.

У нас же, по счастью, убитых не оказалось. Семь раненых, причем двое достаточно серьезно – один в правое легкое, другому раздробило колено. Меня замутило, но, стараясь не подавать виду, я оказывал помощь – делал инъекции, шил раны, накладывал шины. Медсестра Младена вела себя молодцом и, похоже, слегка усмехалась, видя, как доктор излишне эмоционально реагирует на кровь и ранения.