Русские вопреки Путину

Это и есть причина, по которой народ наш безмолвствует, что бы с ним ни делали. Для возмущения нужны люди, болеющие за народ — а всякий болеющий за народ имеет совесть, а совесть ему говорит: не подставляй людей, ты выежнешься, а всем станет хуже. И страх шепчет: тебя никто не поддержит, скорее удавят. «Свои же и предадут». И чем ближе этот свой, тем он опаснее — потому что «сын за отца отвечает» (это все усвоили), как и отец за сына, и поэтому кошмар любого отца — сын-радикал, «скинхед какой-нибудь». Впрочем, папаша, подавшийся в оппозиционеры, вызывает у сына схожие чувства — «череп мой рехнулся, все бабло зарабатывают, а он по митингам шарится, старый козел». То же происходит с братьями и сестрами, мужьями и женами: характерно, что в среде оппозиционеров мало семейных пар… И так далее. Семейно-родовая разобщенность современных россиян тем и объясняется: род и семья для них — не «спина», не опора, а ровно наоборот.

Разумеется, осознавать это неприятно. Поэтому «хитрый разум» обязательно находит оправдание такому поведению. Возмущающиеся против зверств начальства — или тех, кому начальство покровительствует (а оно обязательно кому-нибудь покровительствует, специально разгуливает сволочь и натравливает ее на народ, это такая технология) — так вот, возмущающиеся всегда оказываются «не те», они «не внушают доверия», у них не те лица и не тот голос, и так далее. Когда их начинают прессовать, всегда находится тот, кто скажет с облегчением — и хорошо, эти ребята «сами виноваты», «не понимают государственной необходимости», «вечно всем недовольны», «хотят славы», «бузотеры и дегенераты», «говно нации» (это повторяют за Лениным даже отмороженные антикоммунисты) и вообще наймиты Вашингтона, Лондона и Пекина. И все закивают или хотя бы не станут возражать.

Да как же тут возразишь? В конце концов, кто докажет, что восстающий чист как стеклышко? Мало ли что у него на душе. Все всегда можно объяснить какими-нибудь скверными мотивами. На крайняк с объяснениями поможет власть и ее пропагандоны. Причем качество государственной пропаганды может быть сколь угодно низким: поверят тому, чему хочется верить, а хочется — от все того же страха перед смелым ближним, который «может подставить нормальных людей».

Опять же, не стоит рвать на себе волосы и думать, что речь идет о какой-то врожденной низости и порче генома. Если народ — любой народ — долго воспитывать в таком духе, то самое и выйдет.

Ну например: все народы, долго жившие «под немцами» — например, те же восточноевропейцы или прибалты — и терпевшие от них немыслимые страдания, в то же время бесконечно восхищаются, просто раболепствуют перед ними, и готовы лизать немецкий сапог совершенно бескорыстно. В то же самое время люто ненавидя русских — именно потому, что русские никогда не умели вызывать настоящий страх перед собой. Это и неудивительно: русским не давало воли их же начальство. «Хорошее поведение» русских оккупантов было связано именно со страхом начальства перед появлением у русского быдла инстинкта власти. Русский, расстрелявший немца (не убивший в бою, а именно расстрелявший, как каратель), тем самым хоть на секунду да стал владыкой жизни и смерти другого человека. Такое не забывается — и такой человек становится опасен для властей: он сам был властью, и почуял вкус. Поэтому русских, позволяющих себе расправы даже над самыми что ни на есть гадами, наказывали. Все карательные акции были особой привилегией начальства, и допускали до них особых проверенных людей, как правило, из «органов» — то есть тех же, кто стоял в заградотрядах и т. п. Впрочем, это отдельная тема.

Но вернемся к нашим россиянам. Понятно, что так запрессованный народ не будет годен ни на что, кроме самой тупой эксплуатации, так как подавляться будет не только противуначальственная инициатива, но и вообще любая: высовывающийся — всегда опасен, всегда враг. И его будут топить — из ужаса перед коллективным наказанием. Никакого «развития» — в том числе экономического и технологического — здесь не будет. Но начальству того и не надо. «Оставим народу щи да лапоть» — главное, самим бы жировать и маслиться. Жирование и масляние, конечно, выходят жалкие, по сравнению с тем, что имеют и чем владеют власти в сильных и свободных странах — но, с другой стороны, в сильной и свободной стране такой кал, как россиянское начальство, не имеет ни единого шанса ни на какую власть.