Русские вопреки Путину

Что же касается комсомола, то и здесь он использовался в основном для производства всяких эффектов, в основном вредительского свойства. Взять, например, так называемое стахановское движение: не будучи формально полностью комсомольским делом, оно проводилось в жизнь абсолютно комсомольскими методами. Сейчас уже известно, как именно и какими способами был поставлен — в театральном смысле слова — знаменитый рекорд. Тогда люди тоже были не безголовые и понимали, что это спектакль. Но дальше этот спектакль стали ставить на всю страну — и именно комсомольцы приняли в этом самое горячее участие. Однако не стоит забывать, зачем и для чего это делалось. Рекорды использовались коммунистами как обоснование для увеличения норм выработки — то есть, попросту, для того, чтобы заставлять измученных людей работать больше. Вспомним церковь, разукрашенную трещинами, и быстро приехавшую комиссию: тот же почерк.

Путь от Морозова к Стаханову, пожалуй, можно охарактеризовать как своего рода нравственный прогресс — «павлики» предавали и губили отцов и матерей, а стахановцы всего лишь подставляли товарищей.

Зато в конце тридцатых, когда понадобилось всенародное осуждение разного рода разоблаченных уклонистов, троцкистов, врагов народа и кого там еще, комсомол вместе с партией блестяще справился. На эту тему понаписано достаточно, так что не буду углубляться. Это тот случай, когда все хороши, и трудно сочувствовать хоть одной из сторон. Того же Лазаря Щацкина пустили в расход в тридцать седьмом — под визг и улюлюканье красной молодежи.

Отдельная строка — военные подвиги комсомола и комсомольцев. Были, были комсомольцы, совершавшие самые что ни на есть настоящие подвиги. Многие погибли героической и страшной смертью. Хотя, если уж на то пошло: не будь никакого комсомола и случись та война, эти люди сделали бы то же самое. И воевали они за Родину, как понимали: кто за русскую землю, а кто и за советскую. Этого мы давайте разбирать не будем (касаться этой темы без нужды не хочется). Но уж не за райком-горком и учетную карточку они жизни отдавали, как бы потом ни записывали комсомольские вожаки массовый героизм себе лично и как бы ни награждали друг друга за мудрое окормление масс.

Кстати о наградах. Того факта, что членство в партии и комсомольский билет резко повышали вероятность признания подвигов и заслуг, ни один фронтовик не отрицает. Александр Зиновьев вообще писал, что большая часть военных наград досталась людям, ни к каким подвигам не причастным — не по какой-то даже злой воле начальства, а в силу самого устройства системы. Я об этом судить не берусь. Опять же могу только сослаться на рассказы родственников. Покойная сестра моей бабушки — фронтовичка с настоящим иконостасом на груди (не знаю, была ли она в комсомоле, скорее всего, была) — в свое время чуть не поимела крупные неприятности, потому как в пятидесятом, что ли, году, наивно поинтересовалась происхождением одной награды у местного комсомольского руководилы: тот, помимо прочего, нацепил на себя медаль, даваемую за что-то конкретное, что не согласовывалось с известными фактами его биографии. Слава богу, бабушкину сестру вовремя вразумили старшие товарищи, посоветовав держать язык за зубами — правдоискательство во все времена было делом наказуемым, а тогда и подавно.

Опять же, отдельная тема — целина и участие комсомола в этом неоднозначном мероприятии. Сейчас целинную эпопею принято ритуально проклинать — поскольку «всем типа известно», что ни к чему хорошему это не привело, только экологию попортили. Ну да, экологию попортили, и в конце концов это аукнулось. Однако рекордный урожай пятьдесят шестого года был наполовину собран с целинных земель, да и потом без целинного хлеба советский народ жил бы куда хуже и беднее. Это был как раз тот случай, когда энтузиазм советского народа имел место быть и был даже оправдан: люди ехали пахать и строить то, что было нужно, в общем-то, им самим. И при всех приплясках, попевках, стахановщине и прочей пакости целинную эпопею можно хоть как-то записать комсомолу — который и в самом деле принял в этом деле горячее участие — в плюс, пусть и с длиннющей чередой минусов.

Так это воспринималось, насколько можно понять из нынешнего времени, и в ту пору. Многие надеялись, что комсомол продемонстрировал, так сказать, созидательные потенции. И в самом деле — от былого советско-хулиганского куража у нового поколения комсомольцев осталась только бытовая непритязательность и умение бегать стаей — из которого, как надеялись люди консервативного склада, может развиться умение ходить строем. Другие начали бить тревогу по поводу «забюрократизированности» и махать всякими советскими жупелами.

На самом же деле комсомол всего лишь проходил очередную стадию своей эволюции. Более того, он, наконец, нашел свое подлинное предназначение.