Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Когда до слуха настоятеля обители дошло, что они оба опытны в церковном чтении и пении, то он заменил первые послушания клиросным. Белобережская обитель посещалась в то время множеством богомольцев из разных мест России, в частности из Москвы, и молва о юных подвижниках дошла до жителей столицы, а также до Тулы и Орла. Стали приезжать к подвижникам их родственники, стали их смущать, соблазнять благами мiра, предлагать оставить обитель. Привозимая им вещественная помощь в виде денег, разнородных гостинцев и предметов роскоши стала расслаблять их дух. Словом, враг, не спящий и даже никогда не дремлющий, стал наносить им немало внутренних скорбей. Они боролись с ними, но немощь человеческая дала себя чувствовать, и подвижников наших спасало лишь только их полнейшее доверие к старцу Серапиону. Ему было известно все. Они, как покорные отцу дети, ежедневно сообщали ему о внутреннем состоянии своем, исповедовали ему и друг другу все прегрешения свои и, по словам Писания, назидаясь друг от друга, были тверды и разумны.

Сознавая опасность, которая их окружала тогда, они стали настойчиво стремиться на Святую Гору Афон, где Матерь Божия обещала навсегда инокам свою защиту, где помощью ее сохранилось еще подвижничество во всей силе слова, где между тысячами иноков есть такие, которые в своей жизни подражают великим отцам египетским, где и отцов афонских великое собрание поможет им достигнуть той высоты, к которой стремились их юные, любвеобильные сердца. Желание свое они сообщили старцу Серапиону, а он передал об этом настоятелю Белобережской пустыни. После долгих и многих совещаний опытные и внимательные старцы, хотя со скорбью для себя, дали им благословение свое оставить навсегда Белобережскую пустынь. Они сознавали тот вред, который приносили юным подвижникам частые свидания с родными, и, усматривая в них достаточно сил духа и разума духовного, чтобы со временем достигнуть совершенства духовного, даже посоветовали им поспешить исполнить желаемое – водвориться на Святой Горе Афон.

В Белобережской обители они прожили около четырех лет и за свои добрые качества покрыты были рясофором. Повинуясь воле Божией, выраженной устами старцев, получив от них назидание и напутственное благословение, подвижники отправились на родину, простились навсегда с родителями своими, с друзьями и родными, выправили себе нужные документы, взяли с собой денег по пятьсот рублей ассигнациями и, напутствованные всеобщими молитвами и благословениями, отправились через Одессу в Константинополь.

На пути они остановились в Киеве, посетили Киево-Печерскую Лавру, почтили должным поклонением святыни киевские и святых угодников, почивающих в пещерах. В Константинополе они остановились на одном из афонских подворий, осмотрели город и все его достопримечательности. Затем отправились на Афон. Это было в 1829 году. Так они простились навсегда с Отечеством своим, Россией, которое оставили ради одного только спасения души. Греческое судно, на котором они отправились из Константинополя, благополучно причалило к пристани Святой Горы Афон, именуемой Климентова, а именно к пристани монастыря Иверского, куда Василий Толмачев уже давно стремился.

Достигнув Святой Горы, возжелавшие спасения юноши не могли нарадоваться, что Господь сподобил их увидеть эту обетованную Гору, эту Великую Гору, которую Он отдал Пречистой Деве как наследие избранное. Сойдя с причала 3 июня 1829 года, они поспешили разыскать давно знакомого им архимандрита Свято-Никольского монастыря Кирилла, при радостной встрече с которым по обычаю афонскому сотворили ему метание, т. е. поклон.