Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Спустя 12 минут с молитвой умной, по „Страннику“ (т. е. так, как советуется в книге „Откровенные рассказы странника духовному своему отцу“), он тихо скончался. В момент смерти я сидел с правой стороны старца, обняв левой рукой его сидячего, а правой слушал пульс его и молился с ним вместе, наблюдал, как, выдыхая из себя воздух, произносил он духом: „Помилуй мя“. И вдруг заметил я, что пульс у старца остановился. Взглянув на лицо его, я видел, как он три раза с паузами вздохнул и скончался у меня на руках. По Божию благоволению это случилось в день Воскресения Господа Иисуса Христа, 2 октября 1937 года, на память святого блаженного Андрея, Христа ради юродивого, которому духом тайно он старался ревновать, одно время дерзнул и самим делом юродствовать... Много можно бы писать о старце, но мне, как ученику его, неприлично писать о старце своем...»

Преставился отец Феодосий 2 октября 1937 года.

Схимонах Никодим [600]

Схимонах Никодим родился в 80-х годах XIX века в Рязанской губернии. [601] Отец Никодим пришел на Афон еще юношей и там оставался до блаженной своей кончины. Первоначально он поселился в скиту Фиваида, а потом по благословению преподобного Силуана перешел на Карулю, где подвизались пустынножители. Там отец Никодим поступил в послушание к известному русскому ученому-отшельнику старцу Феодосию (Харитонову).

Всю жизнь свою подвизаясь на поприще непрестанной молитвы, старец Никодим значительно преуспел в этом делании. Но он никогда не гордился этим и не показывал перед другими свой духовный уровень. Особенно это видно из его молитвенного дневника, читая который можно подумать, что он написан новоначальным послушником, ибо старец Никодим здесь говорит преимущественно о своих недостатках и по смирению умалчивает о своих достижениях. А ведь он к моменту начала ведения дневника уже имел большой молитвенный опыт, так как непрестанной молитвой он начал заниматься еще до прихода на Афон.

«Прожил под старцем вот уже 11 лет, – пишет смиренный старец, – а послушания настоящего, внутреннего, еще не стяжал, да и во внешнем-то не совсем исправен: очень горделив и ленив, а потому и молюсь плохо. Хотя и нравится мне Иисусова молитва, и я уже давно молюсь ею, навык и к художественному способу, по „Добротолюбию“ и по „Откровенным рассказам странника...“, но суета, к которой я пристрастился помимо прямого послушания, к тому же и укоренившиеся страсти мои, чревоугодие и леность с саможалением, не дают мне вполне испытать образ умно-сердечной молитвы с художественными приемами, который, по некоторым моим действиям заметил я, очень полезен для собрания ума моего и приведения себя в чувство. Когда же удается более-менее успокоиться и собраться в себя, отринув всякую суету, тогда становится легко молиться, и обычные страсти: леность, сон – не так сильно одолевают».

Но реальный духовный уровень отца Никодима ясно виден из его следующих слов: «Итак, желающему избавиться от этой невидимой и неощущаемой беды своей душевной – прелести диавольской, и не быть мерзостью презренною, но быть благоуханием у Бога прежде всего требуется хотя бы умом одним против воли поверить и убедить самого себя в том, что непременно есть во мне такая беда. А потом для избавления от нее принять во всегдашнее памятование и особенно во время молитвы три необходимых молитвенных делания:

1-е дело ума – самоукорение;

2-е дело сердца – сокрушение;

3-е дело тела – крестным знамением истовое себя осенение и слов молитвенных внимательное и благоговейное произношение.