Русский Бокондо

— Он подлец и жалкий трус! — не выдержал отец Адамс, долго копившиеся чувства вырвались наружу. — Текст зашифрован, на самом деле в нем сказано, что ты «подозрительный иностранец» и тебя необходимо арестовать. Мистер Джеймс таким образом старается выслужиться, ведь ему надо хоть как-то показать свою активность и оправдать бездействие за все последние годы. Не сомневаюсь, что уничтожение пиратов на озере он также припишет себе. Мне противно видеть эту нечестную игру и возмутительную неблагодарность по отношению к белому человеку, который проделал опасный и трудный путь. Ведь из этих мест мало кто возвращался живым. Не доверяй этим колониальным чиновникам, они сидят в своих фортах и резиденциях и чувствуют себя живыми богами среди черных и цветных подданных, им глубоко чужды все христианские заповеди. Ты и подобные тебе нужны им только для одного — обеспечить выполнение приказов министерства колонии… Прости меня, Господи. Я поддался гневу, просто не могу забыть, что наш добрый сэр Томас погиб именно из-за глупости и трусости комиссара. Тебе повезло, сын мой — Отец Адамс смущенно улыбнулся и уже продолжал деловым тоном: — Я думаю, тебе лучше путешествовать как торговому агенту Лондонского миссионерского общества. При этом не требуется никаких бумаг никому показывать, просто ссылайся на меня. И еще, пусть уважаемый Тонтела поменьше распространяется о твоих подвигах на войне, это может вызвать подозрения у немецкой администрации. Очень уж он много болтает о всяком колдовстве и таинственных силах. Кстати, он сам христианин?

Вот она африканская реальность, все делается неспеша, все явное имеет потаенный смысл. Пока бродил по горам и болотам, все казалось просто, раньше времени обрадовался тому, что путешествие подходит к концу. Этак можно и совсем домой не попасть.

Тонтела с напряженным вниманием следил за происходящим, понимал, что произошло нечто очень важное. Приблизился по знаку Николая.

— Маета, не бросай меня у этих дикарей. Возьми с собой!

— Ты крещеный?

— Если надо, то хоть сейчас Маета, я же был в церкви в день твоей свадьбы, мне очень понравилась христианская религия.

— Вот еще что, на мою землю напал враг, началась большая война. Поэтому придержи язык, и чтобы больше от тебя никто не слышал разговоров о стране Раша и Бокондо. Ты понял?

— Мне все ясно, маета. Большая война это не охота. Но и на охоте лев, когда выслеживает добычу, действует скрытно и даже порой издает крик страуса.

В немецкой колонии царил порядок. На Дар-эс-Салам вела довольно хорошая проселочная дорога с исправными мостами и настилами через болота, караван-сараями и полосатыми будками полицейских постов. Несколько раз встречались патрули, где конные, а где и на велосипедах, но написанная вахмистром в Кигоме подорожная и ссылки на миссионеров делали свое дело.

Хорошее впечатление производил и Тонтела, одетый в новую рубаху, подаренную ему при крещении, с большим распятием на груди. К его большому удовольствию, последний участок пути сделали по недавно построенной железной дороге. После каждого свистка паровоза он усердно крестился и что-то шептал. То ли молитвы, которым его успел научить отец Адамс, то ли древние заклинания, обращенные к могучему Ньямбе.

Дар-эс-Салам оказался небольшим городом, в котором африканские кварталы были отодвинуты на окраины. Центр застроен аккуратными казенными зданиями и новыми казармами по сторонам прямых улиц, ведущих к набережной Императора Вильгельма. Все они носили имена Бисмарка и других деятелей Германской империи и казались словно перенесенными в Африку из какой-то немецкой провинции. Но обширная круглая бухта оставалась так же набитой большими и малыми судами, как и сотни лет назад. Один из лучших портов на Индийском океане, именно она и дала название городу — «гавань мира».

Остановились в скромной гостинице на Караванной улице, и Николай сразу же отправился на телеграф, чтобы дать о себе весть. Одну телеграмму дал по старому адресу в Лорен- цо-Маркес, другую послал на север, во французскую колонию Джибути. Ту, что лежит на бойком морском пути из Европы в Азию, у самого выхода из узкого Красного моря. Мимо этого порта незамеченным не проходит ни одно судно, идущее на просторы Индийского океана. Слова в телеграммах написал разные, а смысл вложил один и тот же — «„Козерог“ жив и готов приступить к работе».

После этого засел в клубе, впился в подшивки газет. Прочел о нападении Японии на Россию без объявления войны, ночной атаке японских миноносцев на русскую эскадру в Порт-Артуре и подрыве лучших ее броненосцев. Там же были сообщения о гибели в корейском порту крейсера «Варяг» и высадке японской армии на материк.