Русский Бокондо

Больно было читать об этом, тем более, что авторы статей не скрывали своих чувств. Немцы писали о таком неудачном для России начале войны сочувственно-снисходительно, англичане — с откровенным злорадством и насмешкой. Понять и тех и других было несложно — японская армия формировалась и обучалась по германскому образцу, флот — по английскому. Во всех статьях сквозила общая мысль — теперь Россия надолго займется делами на Дальнем Востоке и меньше будет уделять внимания европейским проблемам. Одна из немецких газет упомянула и о высказываниях американского руководства. В Вашингтоне не скрывали — чем больше Россия и Япония истощат друг друга в войне, тем успешнее США смогут осваивать Аляску, Филиппины и другие свои новые владения на берегах Тихого океана.

Телеграф сработал неожиданно быстро. Уже через два дня, когда Николай обедал в гостинице, к его столу подошел незнакомец. Невысокий кареглазый господин. Вежливо приподнял соломенную шляпу, заговорил по-русски н назвался Владимиром Александровичем. Сослался на адресатов в Суэце и Джибути, сообщил пароль.

— Что-то вы очень уж скоро в Дар-эс-Салам добрались, — недоверчиво ответил Николай.

— Так в этом городе я нахожусь уже третью неделю, а о вашем появлении меня известили телеграммой только вчера. Приказали немедленно встретиться и побеседовать. Чтобы потом у нас никаких недоразумений не было, хочу сообщить, что числюсь я здесь представителем Российского Добровольного флота, который гоняет свои пароходы через южные моря и океаны от Одессы до Владивостока. Сам я все эти годы служил на Тихом океане, имею звание капитана второго ранга.

В комнату ворвался радостный Тонтела.

— Маета, я земляка из Южной Африки встретил! Он работает в порту…

— Как тебе не стыдно нарушать чужую беседу. Пока по саванне бродил, совсем одичал и забыл о приличиях. Потом мне все расскажешь, а сейчас выйди и посмотри, чтобы нам никто не мешал.

Владимир Александрович с интересом прислушался к незнакомой речи.

— Вы знаете язык негров?

— Здесь говорят на суахили, его с трудом, но начинаю понимать. У всех языков банту много общего. Ну, а с этим старым воином мы давно знакомы, он владеет добрым десятком местных наречий.

— Расскажите-ка мне лучше о себе, Николай Васильевич. Что вы последние годы делали. Как меня предупредили, вас уже покойником посчитали.

Свой недолгий рассказ об участии в англо-бурской войне и пребывании в плену у правителя лози Николай закончил решительной просьбой отправить его на действующий флот.

— Дорогой мой, я и сам бы рад там оказаться. Тихоокеанский театр знаю хорошо, случалось, что работал по заданию нашего военно-морского атташе в Японии капитана Русина. Но послали в Африку в самый последний момент, буквально сняли с парохода, идущего в Шанхай… С вами разговор будет отдельный. После такого большого перерыва именно на действующий флот посылать вас, думаю, не стоит. Но вот на другой работе ваше участие может оказаться весьма полезным. Тем более, что подходящих людей для этого у нас очень мало.

— На какой другой работе? — хмуро спросил Николай, хотя уже почувствовал смутное подозрение. Ох, видно, не расстаться мне с этой Африкой!

— Сейчас ничего не могу сказать, запрошу начальство. Пока отдыхайте, наведайтесь в контору Германской восточно- африканской пароходной компании, изучите расписание. Ознакомьтесь и с расписаниями других компаний, сравните, прикиньте, кто и что возит. Одним словом, поразмышляйте. Мы увидимся, как только штабные в Петербурге дадут ответ. Полагаю, что задержки не будет — время военное.

— Запросите, как там мои родные поживают.

— Об этом не беспокойтесь, сделаю. Встретимся в самое ближайшее время.

Действительно, не прошло и недели, как состоялась новая встреча. На этот раз Владимир Александрович просил прийти на набережную, где их поджидала лодка с двумя гребцами и слугой-индийцем. Решили отправиться в одну из прибрежных деревень, где рыбаки добывают несравненных по величине и нежному вкусу лангустов.

Пока плыли, говорили о пустяках, а потом расположились в небольшой пустынной бухточке. Слуга начал готовить к обеду этих африканских ракообразных, гребцы занялись костром. Сами решили пройтись вдоль океанского берега.

— Хочу огорчить и обрадовать вас, Николай Васильевич. Из Петербурга пришла телеграмма, сообщили, что ваши родители скончались. Еще сообщили, что ваша супруга находится в добром здравии и у вас родилась ночь Наталья. Примите мои соболезнования и поздравления…

Ветер дул с океана, и на берег набегали прозрачные зелено-голубые волны, с тихим шипением ложились на пляж. По плотному мокрому песку боком семенили серые крабы, шумели верхушки пальм, кричали птицы.

Волна шла за волной, как год за годом. Без остановки, жизнь продолжалась…

Николай тряхнул головой. Да, жизнь продолжается.

— Спасибо за внимание и сочувствие. Что еще сообщили из Питера?

— Иван Иванович тоже передает свои приветы.

— Как он поживает, где сейчас?