Русский Бокондо

К сообщению о российской подданной, близкой приятельнице Родса, князь отнесся без особого удивления. Выслушал внимательно, только присвистнул:

— Ай да Катя, уже и до Африки добралась!

Отвечая на вопрос Николая, продолжил:

— Как же, в определенных кругах дама очень известная, настоящая светская красавица. Ее отец был флигель-адъютантом нашего императора Николая I и военным комендантом Петербурга. Выдали ее замуж за князя Радзивилла, майора германской армии, родственника самого кайзера Вильгельма. Так получила она доступ к родне мужа при дворах Лондона и Вены, но и с Россией связи не теряла, имела дом в Петербурге и усадьбу на берегу Волги, каждый год на родину погостить приезжала. Завела очень большую, можно сказать сердечную, дружбу с самим Петром Александровичем.

— Это с каким же Петром Александровичем? Неужели?..

— С ним самым, генерал-адъютантом Черевиным, шефом жандармов и заместителем министра внутренних дел, а кроме того, начальником дворцовой охраны и близким другом императора Александра III. Тем, что тайно от царицы и врачей носил ему за голенищем сапог фляжки с коньяком. Дама много видела, о многом знает, обладает острым умом и наблюдательностью. Но, к сожалению, обладает также не женским честолюбием. Поэтому она и не сумела промолчать о слабостях своих высокопоставленных недоброжелателей и некоторых ошибках коронованных особ. Ей показалось мало того, что делилась конфиденциальной информацией с заинтересованными лицами в Питере, захотелось расправиться с врагами немедленно и публично. Под псевдонимом «граф Поль Василий» стала писать статьи, и парижские газеты с большим удовольствием печатали ее едкие обзоры жизни высшего берлинского и венского общества.

— Как же она очутилась в Африке?

— Немцы ее вычислили и тут уж помочь было никак нельзя, по приказу самого Бисмарка Катю выслали за пределы Германии, где остались ее муж и четверо детей. Скандалище вышел ужасный! Правда, муж-дурак до сих пор не хочет с ней разводиться, все еще любит. Но в приличных домах Катю перестали и на порог пускать, стала перебиваться по мелочам, а вот теперь и к Родсу подкатилась. Сам-то он не из знатного рода?

— Пятый сын приходского священника из провинциального городка в Центральной Англии, в роду ни купцов, ни офицеров. Кончил обычную школу, мечтал поступить в Оксфорд, но смог это сделать только в зрелом возрасте, когда уже разбогател на скупке алмазов и приисков. С детских лет бредил подвигами древнеримских героев, а позднее очень болезненно переносил насмешки титулованных одноклассников и всеми силами пытался войти в светское общество.

— Тогда это многое объясняет, — князь чуть приметно усмехнулся. — Родсу сейчас больше сорока пяти и здоровье неважное, богатства и популярности он добился, теперь надо за это расплачиваться. Думаю, что такой опытной особе, как Катя, покорить его не стоило особого труда. Просто ваш Роде испугался, что опоздает, жизнь и силы уходят, а тут такая возможность связать свое имя с красавицей, известной при дворах Европы! Раньше, верно, только с приисковыми девчонками и путался?

— Да, как говорят, и этого не было.

— Ну, тогда Родсу труба! У Кати он не сорвется! Вот это все господину Якобу и передайте. Ну, а то, что он дал понять, что знает о нас с вами, так в нашей работе это дело обычное. Во-первых, всего он не знает, а во-вторых, мы знаем, что он знает, и он знает, что мы знаем. Для работы этого достаточно. Если же не повезет, то нас повесят или пристрелят, а может быть, просто обменяют на кого-то, кому тоже не повезло! Очень довольный своей шуткой князь громко рассмеялся. Вся эта история у Николая не вызвала восторга. Одно дело, когда проводишь операцию для получения реального результата — разузнать это, достать то. Совсем по- другому обстоит дело, когда в работу вмешивается политика. Тут уж никто не может сказать, что и как получится. Одним словом, пойди туда, не знаю куда. Вот только потом все руками разводят и ворчат: разведка виновата. Сейчас хотят в игру включить эту светскую даму… Ну, да об этом пускай у Якоба голова болит.

— Вы когда на фронт уезжаете?

— Через день-другой, как только соберусь.

— Вот возьмите в дорогу, пригодится. — Князь вложил в ладонь Николая маленький увесистый сверток. — Британские гинеи, золото старой чеканки.

— Спасибо, у меня еще немного от Кейптауна осталось. Да и расходов никаких, буры все предоставили — лошадь, карабин, провиант.

— Не дури, лейтенант. Самому же приходилось расписываться в получении «финансового содействия на цели деликатного свойства». Ты на войну едешь, а мне казна еще пришлет. Говорю, не ломайся. Приказываю принять пособие! Да там смотри под пули не лезь!

— Слушаюсь, ваше сиятельство! Вам самим здесь счастливо оставаться, — не без иронии ответил Николай.

— Постараюсь. Только мне здесь проживать осталось недолго, скоро опять придется в португальские владения ехать.

— Вы будьте поаккуратнее. Лоренцо-Маркес город портовый, там много всякого народа, который от здешней войны кормится.