Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Этот всемогущий человек оскорбился не столько тем, что Мохноног высадил острой задницей его забор и собрался переночевать явочным порядком на его любимом диване у камина, сколько из-за того, что Валерик, гурман чертов, пожрал заготовленный любимой тещей начальника клубничный компот и к тому же с особым цинизмом справил большую нужду в опустошенную в один присест трехлитровую банку. Злодея взяли с поличным, когда он заснул в обнимку с еще теплой тарой под включенный телевизор. По нему сладкие рекламные голоса несли на всю округу: «Затусуемся с друзьями, будем лопать пузырями…» И верх безобразия: Мохноног даже разулся, то есть окончательно почувствовал себя как дома в незаконно захваченном помещении! Рейдер несчастный!

На суде, на который с энтузиазмом явилась почти вся активно пребывающая без работы большая часть загрязнянского населения, Мохноног пришел не в лучшем состоянии. Он три дня не брился, и пиджачок сидел на нем, как с чужого плеча. Несмотря на это, Валерка вел себя по-большевистски возбужденно. Он начал свою речь словами, которыми приятно удивил окружающих:

– Граждане судьи, к выступлению я не готовился, поэтому буду говорить, что на сердце. Судите меня справедливо, потому что все равно буду жаловаться. За неуставной же казус извиняюсь. Он произошел исключительно по причине вздутия компота многолетней выдержки. Пока я не выпил четыре стакана, досадного присутствия алкоголя не заметил. Когда же почувствовал, было уже поздно, что у меня и подтвердилось вскорости, как обычно, отсутствием мыслей и злобным настроением. И вообще, консервы в стеклянной таре зимой могут полопаться, а потом с участковым будут искать виновного – кто их полопал…

Короче, как заявил Мохноног, виноват в случившемся не он, а тот, кто этот дутый компот изготовил и так беспечно определил на зимнее хранение. В том же, что у дивана на вскрытой даче Валерка по-хозяйски разулся прежде, чем перейти в задумчивость с легким храпом, вины его тоже нет. Просто таковы общеизвестные правила гигиены. Еще Лев Толстой учил, что босиком полезно и ходить, и даже спать. Да и он сам, Валерка, давно заметил, что, когда он засыпает в ботинках или в валенках с калошами, у него утром непременно болят зубы. А иногда – и вся голова, хотя и состоит она в основном из кости… В принципе же, человек он отроду стеснительный и даже стыдливый. Когда ходит на улице по-маленькому, старается отворачиваться к стене или – на худой конец – к столбу…

Потом Валерик проморгался, высморкался и внятным голосом провозгласил, что действовал не по злому умыслу, а исключительно потому, что ему за Отечество обидно: у одних денег куры не клюют, а другим почему-то на самогон не хватает. Быть богатым у нас в стране теперь не запрещено. В конце концов, что такое богатство, если не сбережения многих в руках одного? И вообще, Мохноног дал судейским понять, что в стране, где все сверху донизу двадцать четыре часа в сутки только тем и занимаются, что несут и сплавляют на сторону, его никак нельзя расценивать как вора. Ведь профицит бюджета в совейской России получается тогда, когда государство отбирает у народа больше, чем тот успевает у него стибрить.

И вообще: россияне, в принципе, отнюдь не ленивы и вовсе не против работы. Главное, сказал Мохноног, чтобы она не мешала запоям и другим национальным хобби… Вот и получается, что он, Валерка, просто такой, как все остальные граждане. Плоть от плоти трудолюбивого, но нетрудового народа. И к тому же – чрезвычайно метеозависимого, этот термин у нас за последние годы весьма прижился. Чай, живем в стране рискового земледелия, а не где-нибудь в Каталолонии или, там, на Канавских островах! Однако от этой географической неурядицы мы расстраиваться не будем, наоборот – напряжемся сообща и не станем впадать в черную меланхолию. Так, его, Мохнонога, тоже не раз и не два по-крупному накалывали. Возьмем, к примеру: месяц назад он купил с рук в Москве на площади трех вокзалов настоящий гонконгский презерватив в самой что ни на есть герметичной китайской упаковке, а это оказался… мозольный пластырь! И несмотря на это, он, Валерка, на судьбу-злодейку не сетует. Ибо понимает, что счастье – это когда тебе не надо каждый день доказывать самому себе, что оно – не в деньгах.

Такой краткий курс постсоциалистической экономики в доступном исполнении Мохнонога гражданам судьям почему-то не понравился. Особенно их смутило, когда кандидат в узаконенные злодеи в ораторском запале – Валерке в эти минуты не хватало только броневика вместо клетки-обезьянника – решительно выступил против… лизинга!