Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Этого куцего контакта было достаточно, чтобы матерый серый волк дачных танцплощадок почуял тревогу. Затылком, хребтом, спинным мозгом! Серый оглянулся: на пыльном асфальтовом пятачке с никогда не высыхающей зеленой лужей и облупленной рекламой на столбе: «Сок – здоровье в жидком виде» никого не было. В чем же дело? И тут он понял. Сто пудов, его дурили, как первоклашку-октябренка, разводили, как лоха, это было ясно. И тогда в, казалось бы, совершенно прирученном Москвой-космополиткой загрязнянском аборигене проснулся дикий зверь!

– Ну-ка цыпленка покажи! – в голосе Сергея зазвучала маршальская сталь. – Покажи куру, тебе говорят!

Продавщица с телом из бланманже задергалась, как ведьма на встрече с Инквизицией. А Сережу уже было не остановить:

– Распаковывай, мать твою! Считаю до трех… Раз, два, три!

Почему-то именно эти хриплые «раз, два, три» ввергли в ужас бройлерную тетю. Дрожащими пальцами, похожими на шпекачки, она стала снимать одну за другой цыплячьи рубашки. Сначала – фольгу, потом – лаваш… И взору остолбеневшего Сережи, жадно наблюдавшего за этим стриптизом, предстало невероятное, невообразимое даже народным академиком Трофимом Лысенко, воевавшим не на жизнь, а на смерть со «лженаукой генетикой», зрелище. У цыпленка, казалось бы, только что снятого с раскаленного вертела, была… всего одна нога!

– А где… – Сережа почувствовал, что у него сбивается дыхание. – А где вторая?

Воспользовавшись замешательством не в меру смышленого клиента, хозяйка куриного ада очнулась:

– Таких прислали… С птицефабрики.

И стала делать вид, будто увлеченно вытирает тряпкой шершавый, изъеденный грязью прилавок.

– С какой такой фабрики? – Серега посмотрел на других цыплят, в осеннюю ночь идиллически греющихся в рядок у пышущих синим пламенем газовых рожков. – А эти все, которые о двух ногах, что, сами прибежали строем из инкубатора?!

– Инвалид с рождения, наверное… В природе и не такое бывает. Особенно сейчас… – затряслась тетя из студня. – Прививки разные против птичьего насморка, есть такой в Гонконге…

Сережа опешил:

– Выходит, чихнул цыпленок, а у него и нога отвалилась!

– Ой, роднуленька, чего только не случается! – запричитала тетушка. – Радиация, понимаешь, окружающей среды загрязнение. И эта еще, как ее?.. Поллюция, в общем…

Сердобольная продавщица, явно следившая по «Маяку» за последними радионовостями, горестно развела руками. Но, судя по всему, выдавать Сереже нормального цыпленка вместо монстра, пострадавшего от Чернобыля, не собиралась.

На этом передача «В мире животных» решительно закончилась. В дальнейшем сценарий развивался по несколько не стандартной формуле отношений «покупатель – продавец».

– Ты что, типа сука?! Да знаешь ли ты, манципура, с кем разговариваешь! – понес пургу, не останавливаясь, Сережа, вмиг почувствовавший себя героем «Воров в законе». – Завтра же мои ребята твою халабуду спалят, а тебя саму, тлю коридорную, на вертел посадят… Меняй сейчас же курицу, говорят! Я здесь, блин, всех знаю… Не то Мохнонога с Фофаном к тебе пришлю!

Тетя, сроду не видавшая Мохнонога, Фофана, Мясика, Левы-Сметаны, Вали-Сики и других многочисленных туземных сидельцев в местах не столь отдаленных (для справки: в Загрязнянке в «зоне» рано или поздно отдыхал каждый третий), и в самом деле ощутила всем грузным телом, что за безвинным Серегой, как цыплята на вертеле, выстроилась целая когорта самых омерзительных мафиози местного розлива. Продавщица покорно отложила одноногого мутанта в сторону. Но менять его на полноценного дублера тем не менее не спешила.

И тут нежданно-негаданно к Сереже подоспела помощь.

Из-под заросшей крапивой в человеческий рост железнодорожной платформы появились двое военных с одинокими звездочками майоров на погонах и с совершенно обалделыми, оцепеневшими лицами. Один из служивых нес перед собой – скорбно и бережно, будто друга выносил из боя на плащ-палатке, – цыпленка на развернутой фольге. Офицеры подошли к куриному сарайчику и неуставно уставились на убогого Сережиного цыпленка, трогательно застывшего ржавой ногой к звездам:

– Мама дорогая, и этот – тоже?!..

Ба-а-а! Мой друг увидел, что у офицерского бройлера также не было одной ноги. Не цыплята, а однояйцевые близнецы из «Парка Юрского периода»!

– Ах, ты тварь! – заорал окончательно прозревший Серега, наваливаясь на окошко киоска. – Ты сама эти ноги отъела! А говорит: «Инвалид… Радиация…» Я тебе, блин, покажу поллюцию с насморком!

– Реально сожрала, сволочь толстая! – охотно подхватил один из майоров, тот, что постарше.

– И обе ноги – правые! – завыл другой офицер. Внимательный, наверное, из разведки.

– Натурально правые, – согласился первый майор. И грустно констатировал, видимо, в духе любимой спортивной передачи, – Обе ноги толчковые…

Олимпийская ассоциация явно поддатого защитника Отечества в фуражке, каким-то чудом лихо держащейся на затылке, была настолько ни к селу, ни к городу, что дама из палатки спохватилась и ринулась в запоздалую контратаку.

– Магазин закрыт, – объявила она и попыталась запереть окошко. – Вы, граждане, пьяные. Уходите, а то милицию вызову!