Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Опять выпили. Опять сурово, по-мужски помолчали. Взглянули друг другу в глаза и поняли все, как и подобает настоящим воинам, без слов: вновь налили. Но торопиться пить на этот раз не стали. Выдержали паузу, так потом еще слаще будет…

Как патроны перед атакой, раздали сигареты. Многозначительно затянулись.

– Чем занимаетесь, ребята? – спросил Сергей после того, как из пластиковых стаканчиков, тоже появившихся загодя из полкового портфеля, было с пониманием опрокинуто по третьей дозе голландско-славянского коктейля: спирт вместе с настойкой на слезах Тараса Бульбы.

– Снабженцы мы. Обеспечиваем, как можем, хозматчасть родимой армии. Котлы, насосы, топливо разное… Поле непочатое! Красная Армия, которая – и дураку известно – всех сильней, гикнулась, теперь на нас, снабженцев, одна надежа. Штыков в хозяйстве позарез не хватает… А ты что, Серега, по жизни творишь?

– Котлы, говорите?.. Насосы?.. – Сережа будто не заметил их вопроса. Он думал, крепко думал… Почему бы и нет? А что, если ему самому сделать фирму по поставке в армию всей этой необходимой для жизнеобеспечения воинства дребедени? И назвать ее оригинально и без претензий: «Планета котлов»! Если существуют «Планета колготок», «Планета паркета» и «Планета вин», почему бы не быть и еще одной «Планете»?.. Таким образом, целая новая галактика у нас получается, а за Большим взрывом дело в нашей стране, как известно, никогда не станет.

Не прошло и куцей недели, как «Планета котлов» стала главным делом Серегиной жизни. И порой, благодаря новым друзьям-военным, – вполне денежным.

Бурлаки без «Волги», или Созидательная хроника поселка Загрязнянка

«Пиджак от Версаче для работы на даче».

Из перетяжки под окном, рекламирующей магазин одежды секонд-хэнд

Короче, Серега занялся обеспечением воинских гарнизонов всем необходимым для их выживания в условиях зарождающегося рынка и сразу поставил себя в зависимость от нерегулярного российского оборонного бюджета. Мой друг – из разряда тех многочисленных нациообразующих деловиков, у которых в кармане то густо, то пусто. Чаще, к сожалению, второе. Но он от этого не горюет, не грустит. Он занят типично русским делом: бесконечно строит дачу.

Она досталась моему другу в наследство от матери. Милейшая женщина, та – в свою очередь – унаследовала часть дома в Загрязнянке и несколько соток земли при нем от Сережкиной бабки, обаятельнейшей Салтычихи, имевшей много детей. Перед смертью она не придумала ничего лучше, как по образу и подобию средневековых феодалов поделить некогда огромный, просторный дом между тремя своими отпрысками. Вот и получилось, что каждому из них достались только рожки да ножки. Сережа, правда, попытался бросить вызов судьбе – предложил тетушке, младшей сестре матери, продать ему свою долю. Но та заартачилась, а потом пристроила свою часть дома по завышенной цене собирающейся на пенсию дантистке-надомнице из соседнего Швидково, столичного города районного масштаба… Фамильное гнездо в одночасье распалось, и птенцы оказались брошенными на волю хищного, хаотичного мира.

Когда я после лет, проведенных во Франции, в первый раз приехал к Сереге, старую дачу не узнал. По всему некогда немалому, уютному участку пролегла огромная стена наподобие Берлинской. Так соседка Фима Яковлевна, наварившая состояние на внедрении золотых зубных коронок в челюсти советских товароведов, спекулянтов из комиссионок и фарцовщиков, обособилась от загрязнянских аборигенов. На месте же куска дома, некогда оттяпанного Сережкиной теткой, возвышался настоящий замок из розового кирпича. Мой друг, правда, времени зря тоже не терял. Вовсю вел стройку века: завез кирпич, доски, раствор… Достроился до того, что однажды поймал себя на странной мысли. Сереге показалось, что, когда он покупает в магазине молоко «Домик в деревне», в каждом пакете с идиллическим изображением бабулькиной халабуды лежит кирпич.

Хозяйничали на Сережиной стройплощадке два белобрысых парня, похожих между собой, как презерватив и воздушный шарик. Они даже упакованы были одинаково – в сиротские тренировочные костюмы, завезенные челноками из Поднебесной в Белокаменную, и в сатиновые тапочки «Скороход».

– Колька с Вовкой – близнецы? Нет, ничего подобного: даже не братья! – объяснил мне потом Сережа. – Просто я их постриг под полубокс и одел одинаково. В целях экономии средств. А явились они ко мне, можно сказать, почти голыми.

– Новорожденные, что ли?