Русский генофонд на Русской равнине

В чем достоинства классических генных маркёров, этих свидетелей, рассказывающих нам о генофонде? Есть ли у них недостатки? Насколько подробный портрет генофонда смогут они нарисовать? Каким способом лучше проанализировать эти данные, чтобы извлечь полную и достоверную информацию о генофонде? Что даёт статистический способ анализа? И почему мы всё же отдаём предпочтение картографическому способу? Если мы будем изучать генофонд с помощью карт, то изменятся ли при этом статистические параметры (средние частоты, разнообразие)? И если изменятся, то как? Попытки ответить на эти и иные вопросы, общие для всех генетических маркёров, даны в разделе 5.1.

Какова географическая изменчивость каждого из классических генетических маркёров? Их изменчивость в пределах «исконного» русского ареала рассмотрена в разделе 5.2. В нём приведены карты распространения аллелей, предложено их описание и интерпретация. Отметим одну особенность. В предыдущей главе — при анализе антропологии — мы строго ограничили себя только русскими популяциями, не включая в анализ даже ближайших иноэтничных соседей. Такое ограничение позволительно в области антропологии, где имеются прекрасные обобщающие работы по сравнительной антропологии народов Восточной Европы [см., например, коллективные монографии Происхождение…., 1965; Восточные славяне, 2002; а также Дерябин, 1998, 2002]. Однако по генетике русского народа и его соседей обобщающих работ практически нет. Поэтому, геногеографию русского народа мы рассматриваем не изолированно, а на фоне генетической изменчивости соседних народов, регионов или порой всей ойкумены. Это позволяет понять, какие черты русского генофонда объясняются обменом генами с соседями, а какие — собственной историей русского народа.

На сайте www.genofond.ru и в Приложении (раздел 6) приведены сводки данных о средних частотах и показателях межпопуляционной изменчивости (G_ST) классических маркёров как в русских популяциях, так и в крупных регионах мира. В сводке представлены Европа и Юго-Западная Азия, Индостан, Восточная Азия, Америка, Меланезия, Океания, Австралия, Африка, Северная Евразия. Для Северной Евразии приведены также данные и по субрегионам — Восточной Европе, Кавказу, Уралу, Средней Азии, Сибири. Пользуясь этими данными, читатель сможет сам сравнивать изменчивость классических маркёров в любых, интересующих его регионах.

Однако анализ карт отдельных генов (основное содержание раздела 5.2) — не самоцель, а лишь промежуточный этап для познания русского генофонда, его географии, его структуры, его истории. Насколько генетически различны популяции русского народа? Одинакова ли такая генетическая гетерогенность для русского и других народов Евразии? Различаются ли по уровню гетерогенности «типичные» народы Западной Европы, Восточной Европы, Кавказа, Урала, Сибири? Каковы основные географические закономерности в структуре русского генофонда? Эти главные вопросы рассматриваются в разделе 5.3.

Вопрос о том, каково положение русского генофонда среди окружающих народов Евразии, также требует ответа — хотя авторы сознают, что пока ответ может быть только предварительным. Этим вопросам посвящены заключительные главы книги (главы 8 и 9) где привлечены данные разных наук и рассмотрение проведено на широком фоне генофондов Евразии.

5.1. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ И «КЛАССИЧЕСКИЕ» ОТВЕТЫ

§ 1. Смещены ли оценки разнообразия по классическим маркёрам? Описывают генофонд — Подробно изучены — Смещение оценок — миф! — Но живучий

§ 2. Зачем нужны карты? У каждого гена свои популяции — Статистик отрубит неизученное — Картограф изучит недоизученное — Искать закономерности в толпе цифр? — Лучше увидеть их на карте!

§ 3. Кого изучать? Только «исконный» ареал — Все его части — Коренные популяции — Коренные семьи — Правило третьего поколения — Одного из семьи

§ 4. Как устроены карты? Построение карты — Анализ карты — Выбор генов для атласа — Сорок четыре карты — Шагреневая кожа надёжного ареала.