Русский язык в зеркале языковой игры

(5) [Паниковский с гусем под мышкой убегает от разгневанных жителей и кричит Бендеру, проезжающему мимо на «Антилопе-гну»]: «Возьмите меня, я хороший!» «Возьмем гада?»— обращается Остап к своим спутникам.Нарушаются сразу два постулата Грайса—истинности и связности. Реплика Паниковского Я хорошийявно противоречит истине (уворованный-то гусь—под мышкой!), а в реплике Бендера нарушена связность диалога, поскольку Бендер не считает нужным даже обсуждать вопрос о достоинствах и недостатках Паниковского. Нейтральным ответом было бы нечто типа: Гад он! Но, может, все-таки возьмем?Легко заметить, что комический эффект при этом полностью утратился бы.

Длительное молчание среди малознакомых людей воспринимается как тягостное или невежливое. Даже неинформативные реплики (типа Отличная сегодня погода,О, даже несвязность диалога, немотивированный переход от одной темы к другой считаются допустимыми. Но все-таки до определенных пределов*.

Наташа Ростова танцует с поручиком Ржевским:

— Наташа, вам по балде веслом доставалось?

— Нет, а к чему это вы?

—Да так, для поддержания разговора-

В связи с постулатом связности определенный интерес представляет один жанр устного народного творчества — частушка, где две первых и две последних строки зачастую связаны лишь сравнительной связью, напр.:

Хорошо траву косить,

Котора сама косится,

Хорошо девку любить,

Котора замуж просится

— а то и вообще не связаны. На этом основана шутка о профессоре-филологе, который в лекции по фольклору сказал, что частушка—жанр устного народного творчества, где две первых строки никак не связаны по содержанию с двумя последними, и подкрепил свое утверждение примером:

Умово миленка в ж„

Поломалась клизма.

Призрак бродит по Европе,

Призрак коммунизма.

Обыгрывание постулата истинности или искренности

Что такое истинность?

Понимание этого постулата, казалось бы, не связано с особыми трудностями: говорящий должен в случае утверждений говорить то, что соответствует действительности, а случае других речевых актов (побуждений, обещаний, вопросов и т. п.) — быть искренним. Однако в классической работе 3. Фрейда, на которую мы неоднократно ссылались [Фрейд 1925], приводится любопытный пример, показывающий, что проблема сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Речь идет о след, анекдоте:

Два еврея встретились в вагоне поезда. На вопрос первого: <<Куда едешь?>> второй отвечает «В Лемберг», и когда он в Лемберге собирается выходить, первый кричит. «Какой же ты лгун! Ведь ты сказал, что едешь в Лемберг, чтобы я подумал, что ты едешь в Краков, а ты, оказывается, едешь в Лемберг! Зачем ты меня обманул?»

Этот анекдот наталкивает на размышления о сущности постулата истинности. «Будет ли правдой, если человек описывает вещи такими, какими они суть, и не заботится о том, как слушатели воспримут сказанное? Или это только иезуитская правда? И не состоит ли истинная правдивость скорее в том, чтобы принять во внимание слушателя и способствовать тому, чтобы он получил верное отображение того, что знает сам рассказывающий?» [Фрейд 1925: 156]. В этой связи интересно замечание Тэффи («Игрушки и дети»):

— Н-честное слово, это не я/

<<Н-честное» слово было у нас в большом ходу при вранье. Солгать на честное слово считалось немыслимым, а если скажешь «н-честное» (сокращенное «не честное»), то греха тут нет,а обвинителю всегда слышится «честное».

Говоря «н-честное слово», дети, очевидно, ориентируются одновременно на двух слушателей —собеседника и некую высшую силу, Бога. Всеведущий Бог знает, конечно, что сказано: «не честное слово». Что же касается собеседника, то вольно же ему не расслышать сказанное!

Примеры нарушения постулата истинности

1. Обычно говорящие соблюдают постулат истинности или искренности и полагают, что их собеседники придерживаются того же правила. Нарушение этого постулата можно проиллюстрировать след, примерами: