Русский язык в зеркале языковой игры

— Очень приятно. А я—его мать.(Вообще говоря, последняя реплика может быть нейтральной—в ситуации сводных брата и сестры.)

(10) В почтовом ящике журнала «Новый Сатирикон» Аверченко отвечает незадачливому автору под псевдонимом Сигизмунд:

«Если хотите,—пишет Сигизмунд,—можете начало и конец рассказа сделать другие». Исполнено. Сделана также другая середина. Всё это подписано «Арк. Аверченко» и помещено в настоящем номере.Довольны?

4. Согласие под видом возражения

Реже встречается противоположный случай — когда возражение или несогласие (полное или частичное) на деле является подтверждением или согласием:

(1) «.Прекрасная Галатея! Говорят, что она красит свои волосы в черный цвет?»— «О, нет: ее волосы были уже черны, когда она их купила» (Г. Лессинг).

(2) [В цирке, трансформатор—помощнику]— Эй, Мишка. Дай шпагу. Я ее проглочу на глазах почтеннейшей публики.Голос из-за кулис. Больше нету.Трансформатор. Как нету?Голос из-за кулис. Так и нету. Вчера последнюю шпагу проглотили. Больше не осталось.Трансформатор. Извините, господа. Придется этот номер отложить. Все шпаги уже проглочены(А. Аверченко).

(3) Жен а. Я уверена, ты женишься на следующий же день после моей смерти!

Муж. Нет, дорогая! Сначала несколько дней я отдохну!

(4) [Разговор молодоженов]:

—Если ты мне еще раз возразишь, я тебя поцелую.

— Нет, не поцелуешь,«

Интересный случай замаскированного согласия приводится К. Чуковским:

(3) Едет в поезде человек. Сосед спрашивает, как его фамилия. Он говорит: Первый слог моей фамилии то, что хотел дать намЛенин. Второй то, что дал нам Сталин. Вдруг с верхней полки голос: «Гражданин Райхер, вы арестованы»(К. Чуковский. Дневник 1930—1969. Запись анекдота, рассказанного Казакевичем, 4 марта 1956).

Правильное решение загадки чекистом доказывает, что он, в сущности, так же оценивает советскую действительность, как и арестованный им пассажир.

5. Демагогическое сравнение

Хорошо известно, что «сравнение (...) является одним из основных приемов познания и освоения мира, окружающей человека действительности» [Очерки истории..., с. 114]. Меньше обращается внимание на то обстоятельство, что этот «один из основных способов освоения мира» является в то же время одним из основных (по-моему, основным) приемом «языковой демагогии». Сравнение склонно в меру доверчивости (скептицизма, образованности) собеседника сближать по смыслу компараты и сами ситуации, которые описываются с их использованием. Как мы уже отмечали (см. гл. Синтаксис), при сравнении происходит некоторое уравнивание, оценочная нивелировка компаратов — обычно с целью дискредитации описываемого или для самодискредитации, ср.:

(1) — Эх! Вывели- Вывели, как какое-нибудь ничтожное пятно на скатерти(А. Аверченко, Новогодний тост).

(2) «Пушкин вообще любил читать мне свои вещи,—заметил князь[А. М. Горчаков] с улыбкой,—как Мольер читал комедии своей кухарке»(Пушкин в жизни, т. 1,277).

Это уравнивание компаратов и дискредитация описываемого происходит даже там, где сравнение не связано с оценкой, а является, казалось бы, совершенно объективным, например в случае сравнения по количеству, ср.:

(3) Молодой защитник выступал в суде по делу одного фермера, предъявившего иск железнодорожной компании за то, что принадлежащий ей поезд раздавил двадцать четыре его свиньи. Стараясь произвести впечатление на присяжных размером нанесенного ущерба, адвокат заявил: <Двадцать четыре свиньи, джентльмены! Двадцать четыре! В два раза больше, чем вас!»