Русский язык в зеркале языковой игры

Рассмотренные выше приемы языковой демагогии используются и в «серьезной» художественной речи, в том числе в поэзии. Только один пример — стихотворение А. Пушкина «Клеветникам России», где приемы языковой демагогии являются основным структурным элементом. Оправдывая присоединение Польши к России, Пушкин использует прием сравнения: кровавое подавление восстания 1831 г. он сравнивает с домашним спором (в который, понятное дело, не должны вмешиваться посторонние!), Россию — с морем, а другие славянские народы —- с ручьями. Следующий примененный Пушкиным прием — д е м а-гогическая альтернатива: Оьавянскиель ручьи сольются в русскомморе? Оно ль иссякнет? вот вопрос.Пушкин даже не допускает третью возможность — возможность того, что и славянские народы будут независимыми, и Россия не погибнет (хотя и во времена Пушкина немало было примеров того, как близкородственные народы не сливались в «едином море» — Испания и Португалия, немецкие княжества и Австрия). И, наконец, концовка стихотворения: Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык?,которую даже друг Пушкина П. Вяземский определил как нелепость и фанфаронаду: «Неужели Пушкин не убедился, что нам с Европою воевать была бы смерть?» Любопытно, что и сам Вяземский в этой своей заметке о стихотворении Пушкина не свободен от преувеличений и демагогических сравнений, напр.: «...курам насмех быть вне себя от изумления, видя, что льву удалось, наконец, наложить лапу на мышь» (Кн. П. А. Вяземский. «Старая записная книжка», по: В. Вересаев, Пушкин в жизни).

Принцип вежливости

Н. Д. Арутюнова отмечает, что существует еще один принцип, регулирующий отношения между «я» и «другими», не менее важный, чем постулаты Грайса. Это принцип вежливости,который может заблокировать любой из четырех указанных ранее постулатов общения: чтобы быть вежливым, говорящий зачастую недостаточно информативен, отказывается от связности речи, ее ясности и однозначности и нередко даже грешит против истины. Вот три шутки, построенные на столкновении принципов истинности и вежливости.

(1) — Какая разница между джентльменом и истинным джентльменом? Джентльмен, открыв не ту дверь и увидев голую женщину, говорит: «Простите, мисс», а истинный джентльмен: «Простите, мистер!»

(2) Дама почтенного возраста обращается к известному журналисту.

—Вы не могли бы дать автограф пожилой женщине?

— Пожалуйста, но где она?

(3) Адмирал В. Я. Чичагов на приеме у Екатерины II, описывая решающее сражение, увлекся, ругал трусов-шведов, обратившихся в бегство, причем употреблял весьма крепкие выражения. «Я их-. я их-.»—кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел, повалился перед императрицей-.—Виноват, матушка, Ваше императорское Величество-—Ничего— кротко сказала императрица, не дав заметить, что поняла непристойные выражения,—ничего, Василий Яковлевич, продолжайте', я ваших морских терминов не разумею(Рус. лит. анекдот).

Зачастую говорящие, стремясь быть вежливыми, не опускаются до лжи, а смягчают отрицательную оценку, чтобы не слишком огорчить собеседника:

(4) [Разговор Андрея С. (3 лет) с М. Г., угостившей его пирожками]

—Андрюша, тебе понравились мои пирожки?

— Не чересчур.

Ответ Не чересчурвежливее прямого нет,поскольку, по справедливому замечанию Е. М. Вольф [1981], всякое слишком, чрезмерно, чересчур, пере-создает отрицательную оценку. Отрицание наречия чересчурне приводит к замене в (4) отрицательной оценки на положительную, но смягчает отрицательную оценку.

(5) [Медвежонок Пух застрял, уходя из норы Кролика после обильного угощения]:

— Всё из-за того,—сердито сказал Пух,—что выход слишком узкий!