Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

В силу разных причин — в первую очередь географических, но также и культурных — политическая эволюция России происходила в противоположном направлении: от относительной свободы Средних веков к режиму, который в словаре западной политической теории определялся по-разному — как тиранический, сеньориальный или патримониальный.

Как правило, стабильность и свобода в стране находятся в обратной зависимости от размера и внешней безопасности, т. е. чем больше страна и чем небезопаснее ее границы, тем меньше она может позволить себе роскошь государственного суверенитета и гражданских прав. Страна, в которой власть управляет огромными территориями и которая уязвима перед иностранными вторжениями, имеет тенденцию к централизованным формам управления. Эта идея была сформулирована таким политическим теоретиком XVIII века, как Монтескье, и в России служила основным оправданием ее автократической форме правления.

Разумеется, с этой точки зрения самодержавие вполне могло быть обосновано как единственно подходящая для России форма правления. Ее территория огромна: благодаря завоеванию Сибири Россия уже в XVII веке была самым большим государством на Земле. Более того, ее обширному пространству недоставало естественных границ в виде гор или морей, что означало незащищенность страны перед непрекращающимися набегами со стороны кочевых и полукочевых монгольских и тюркских племен. Такие нашествия были частью российской действительности с XII по XVIII век, пока эта подвижная граница в конце концов не стабилизировалась. Этот опыт контрастировал с опытом Западной Европы, которая наслаждалась неуязвимостью перед внешними вторжениями уже с XI века.

Угроза вторжений вела в России к развитию вооруженных сил, гораздо больших, чем способны были вынести население страны и ее экономические ресурсы. Ее правительство стало милитаризованным и предписывало всем слоям населения, за исключением лишь духовенства, государственную службу и труд во имя государства: по словам Ростислава Фадеева, русского консерватора конца XIX века, Московская Русь прежде всего была «военной диктатурой»[39]. В этих условиях, столь отличавшихся от тех, что существовали на Западе, не могло быть ни общества, независимого от государства, ни корпоративного духа, объединяющего его членов. Весь русский народ был закрепощен: не существовало места ни для привилегированной аристократии, ни для класса бюргеров с их самоуправлением, ни для деревенских йоменов.

Концентрации власти в руках русских правителей способствовало отсутствие частной собственности на средства производства и рынка предметов потребления. Собственность появляется в условиях недостатка: там, где предметы доступны в неограниченном количестве, ни у кого нет интереса заявлять о собственности; это влечет за собой только ненужные хлопоты по защите того, чего и так в избытке, и потому не имеет никакой ценности. Так случилось, что в средневековой России земля, основная форма производительного богатства, была неисчерпаемой. Перед концом XVI века, когда русские крестьяне оказались насильственно привязанными к земле, они разбредались по лесам, практикуя вырубку и выжигание в качестве техники культивации почв. Они занимали участок леса, поджигали деревья и, после того как огонь затихал, очищали ее. Затем высевали зерно в почву, удобренную золой. Они делали это в течение нескольких лет, пока почва не обнаруживала признаков истощения, после чего перемещались в другую часть безграничного леса. Мысль, что земля могла бы стать только их собственностью, была им абсолютно чужда: они до самого последнего времени были убеждены, что земля, так же как воздух и вода, одинаково необходимые для жизни, создана Богом для всеобщего пользования. Как мы увидим, власть использовала такое отношение к собственности, чтобы заявить свое право на всю русскую землю: крестьянство нашло это вполне приемлемым и логичным, так как церковь внушала им относиться к царю как наместнику Бога на земле.