Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции

Вклад Казанского университета в развитие востоковедения широко известен, а вот деятельность духовной академии Казани в значительной степени оставалась в тени. Исследования по истории этой научной дисциплины в Российской империи обычно предполагают, что серьезное изучение Востока в Казани завершилось в 1854 г., а те, кто признают сохранение традиции после этой даты, склонны обвинять ученых в реакционности и субъективизме632. С учетом традиционного для Православной церкви равнодушия к теме прозелитизма и низкого уровня уважения светских ученых к православному духовенству XIX в. казанские миссионеры-востоковеды столкнулись в большими препятствиями на пути к признанию их интеллектуальной состоятельности. Но было бы совершенно неправильно упускать роль Академии в развитии российского востоковедения. Как указывает Марк Батунски, преподаватели противоисламского направления «были первыми профессиональными исламоведами в истории российского миссионерского движения, которые с энтузиазмом взялись за пересмотр существующих методов и стереотипных характеристик XIX в. для широкого и довольно размытого круга понятий мусульманской религии»633.

Глава 7 Подъем Петербургской школы

Для сего весьма было бы полезно заведение такой академии, которая могла бы служить посредницею между образованностью Европы и просвещением, скрывающимся в недрах Азии… в которой критический европеец стоял бы наряду с азиатским ламою.

Сергей Уваров

По сравнению со своим волжским собратом Петербургская школа расцвела относительно поздно. Рождение российского востоковедения как академической дисциплины произошло примерно в те годы, когда Петр Великий только основывал город на Неве, в начале XVIII в. Но как уже было сказано, начинания Петра в области изучения Востока были не слишком результативными в течение нескольких десятилетий после его смерти. После нескольких фальстартов самодержавие больше не предпринимало попыток изучать азиатские языки до эпохи Екатерины II. А что касается Академии наук, то она играла лишь вспомогательную роль до самого заката империи.

После длительного пребывания в состоянии полусна востоковедение в столице пробудилось в самом начале XIX в., после того как Александр I открыл несколько новых университетов. Подобно Академии наук при Петре, учреждение этих организаций было вызвано в первую очередь утилитарными задачами. По словам Александра Вучинича, «подготовка государственных чиновников на различные позиции стала фактором первостепенной важности в решении об открытии российских университетов; с точки зрения правительства университетские профессора были не независимыми представителями свободных наук, а [государственными] чиновниками»634.

В подходе Александра I к высшему образованию было заложено внутреннее противоречие. Задумывая свои новые университеты, он видел перед собой две европейские модели. Существовали французские профессиональные школы – специализированные колледжи под строгим государственным контролем, учрежденные Наполеоном для обучения бюрократии. Ближе к дому можно было видеть более свободный германский пример. Взяв за основу Берлинский университет, основанный министром образования Пруссии Вильгельмом фон Гумбольдтом в 1810 г., германские автономные организации высшего образования ставили своей конечной целью исключительно приобретение знаний (Вариант полностью независимого статуса Оксбриджа, разумеется, в расчет не принимался)635.

Несмотря на то что целям правительства более соответствовал галльский вариант, оно выбрало тевтонский636. В результате российские университеты находились под разнонаправленным влиянием либеральных и охранительных течений, не говоря уже о постоянных противоречиях между практической подготовкой и чистой наукой. Последняя чаще прочих раздражала профессоров востоковедения, особенно тех, кому довелось преподавать в столице империи, в непосредственной близости от органов самодержавной власти.

Помимо новых заведений в Харькове и Казани, указ императора 1804 г. предполагал открытие университета в Санкт-Петербурге, но на его реализацию потребовалось еще 15 лет. В этот период времени, помимо разнообразных военных и других специализированных школ, единственным учебным заведением, дававшим образование выше среднего, являлся Педагогический институт. В 1816 г. его переименовал в Главный педагогический институт, его основной целью была подготовка педагогов для императорских гимназий и университетов. Три года спустя, 8 февраля 1819 г., Александр I одобрил повышение статуса педагогического института до университета.