Русский романтизм

щейся перебоем для других тем.

Названию „Странник" В. придает другое, более глубокое

значение: „Так, милый, добрый друг мой, до встречи с тобой

я буду странник, только ты в состоянии остановить полет

мой и приковать меня к блаженству" (гл. 68). Он стремится

к берегам Тавриды, потому что там его друг.

Усталый путник, там я сброшу

Печалей тягостную ношу,

И с гор, как водная струя,

Скачусь в объятья друга я.

Это относится несомненно к К. П., так как та же мысль

выражена в стихотворении, посылаемом ей 30 мая 1830 года.

Вечно я грустил о друге,

Я везде искал его,

Но не мыслил, что на юге

Встречу друга моего.

(П. № 2298).

И пред внимательным читателем проходит ряд настроений

и переживаний, намеренно скрытых. Автор сам обнажает этот

свой прием: „хотя я не буду писать во многих местах ясно,

но ни за что не соглашусь толковать настоящего смысла не-

которых случайных выражений, которые на пути моем встре-

тятся44 (I ч. 9 е.). Недаром Лихонин жаловался, что „многие

1361

из его намеков непонятны и нуждаются в пояснительных при-

мечаниях" *).

Для этой цели он прибегает к р а з р о з н е н н о с т и це-

лого, н е д о г о в о р е н н о с т и , намекам, иносказа-

т е л ь н о с т и . Тема любви начинает разворачиваться со сцены,

когда к автору, поспешно заканчивающему свой туалет, вхо-

дит приятель и говорит: „по словам молвы влюблены ужасно

вы". „Вечер промчался... я даже решился петь". Для любопыт-

ных помещен куплет: „Откройся мне о друг мой нежный"

(гл. 41). После этих брошенных вскользь намеков следует

длительный перерыв, и лишь в 63 главе после ряда всяких

иных перебивающих друг друга тем, он рассуждает отвле-

ченно об обетованной земле, где испытывает „сладость дружбы,

бесконечность любви". После чего в 64 главе дано неожидан-

ное признание: „я ее люблю... она, меня любит... что же...

больше ничего..."

Прорывающиеся грустные тона, например, стихотворение

„Как тяжко, грустно мне" (в рукописи адресовано к „Kitty"),

замаскированы легким приключением: странник заснул возле

купальни. Целое рассуждение о веках любви дано лишь для

того, чтобы привести стихотворение:2)

Не анаю, что с моим мне сердцем делать,

Оно грустит, томится бев тебя.

(И, 89)

Отправляясь на войну, он пользуется случаем выразить

всю силу чувств к своему другу: „Вздохните глубоко о том,

что вы некогда любили более всего в мире, взгляните на то,

что для вас дороже всего в мире, теперь слейте эти два

чувства, если от слияния их родится существо, то оно по-

добно будет моему другу" (114 г.). И это является поводом,