Русский романтизм

нами, кораллами (Лажечников, „Ледяной дом", ч. II, стр. 169, Ган,

стр. 57 — 58), зубы — с жемчугом, глаза — с яхонтом (Тимоф.,

ч. III, стр. 423, „Опыты"), бриллиантами (Сенковский, т. 3,

стр. 258). Порою к драгоценному камню прилагается эпитет,

который подчеркивает блеск, сверкание камня. Так, глаза

сравниваются с сверкающими сапфирами, с отточенным гра-

натом: „глаза блестящие, как отточенный гранат" (Лажечни-

ков, „Ледяной дом"), с горючим агатом (Степанов, „Постоялый

двор", ч. IV, Стр. 4). С агатом же сравнивают писатели

30-х годов волосы героини (Гоголь, „Невский Проспект"). Для

сравнения привлекают и золото: цвет волос — цвет золота

(Полевой, „Аббадонна", 25 — 26). „Кудри красавицы—россыпь

золотая" (Бенедиктов, т. I, стр. 15). Вспоминаются по поводу

белого цвета лица рук, плечей, груди героини — мрамор, але-

бастр. Она „бледная, как мрамор" (Лермонтов, „Герой нашего

времени"). Лик ее „как мрамор белый" (Шахова, „Перст Божий",

стр. 53), ее „плечи белые, как Каррарский мрамор" (Пого-

рельский, „Двойник", ч. I, стр. 91), плечи и грудь „имели

гладкость, блеск и молочную прозрачность алебастра" (Сенков-

ский, „Записки домового", т. 3, стр. 233). Мрамор является

иногда эпитетом, подчеркивающим белый цвет руки красавицы

(Гоголь, „Женщина"). Белизну же героини подчеркивает сравне-

ние со снегом — „бледна, как снег" (Марлинский, ч. 8, т. 3,

стр. 79). Рука „яркая, как заоблачный снег" (Гоголь, „Невский

Просп."). Грудь—„два мягкие шара, бледные и хладные, как

снег" (Лермонтов, „Вадим"). Иногда в сравнениях со снегом

цвет снега индивидуализируется особым освещением — солнца,

зари (цвет лица — снег, освещенный „утренним румянцем

солнца", Гоголь, „Тарас Бульба"). „Нежный прелестный румя-

нец,. который принадлежит только бледным лицам, скользил

по щекам, как луч зари по снегу, еще не измятому ногой чело-

века" (Ган, стр. 144). Грудь — два снежных холма (Марлинский",

Мулла Hyp", стр. 38), „веки — снежные полукружья" (Гоголь).

Из сравнений того же порядка отметим сопоставления с днем

или ночью. Свежий юный румянец красавицы создает метаф9ру—

„щечки с улыбкой утра" (Марлинский, „Месть", стр. 69 — 70).

Иногда утро определяется точнее: „юное утро мая" (Марлин-

ский, „Испытание", стр. 55). Наряду с утром материалом для

метафор и сравнений при определении цвета лица, груди

героини служит утренний свет и заря (Вельтман, „Чудодей",

ч. I, стр. 62), „легкий румянец, как утренний свет", „она по-

краснела, как заря" (Жукова, стр. 123). „Грудь — как заря"

(Марлинский, „Месть" стр. 69 — 70). „Грудь, будто две зари,