«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Москва не доверяла заигрываниям «союзного империализма», стараясь подальше продвинуть свои аванпосты на Запад. Роль таких аванпостов была отведена также Крыму и Бессарабии. Перехваченное на киевской радиостанции сообщение из Лондона, поступившее 20 мая 1919 г. в Информационный отдел Народного Комиссариата Иностранных Дел, содержало сведения о запросе депутата нижней палаты английского парламента Уэджуда: «По сообщениям из Стокгольма, Антанта готовит военные операции против Петрограда с базой в Гельсингфорсе. Ведутся ли действительно какие-либо переговоры с властями Финляндии или других стран о совместном военном плане против Советской России?» Министр иностранных дел Великобритании Бонар-Лоу ответил, что хотя английская эскадра находится у Ино и стоит (на всякий случай) наготове, о подобных планах не было и речи. На следующий вопрос Уэджуда, намеревается ли английское правительство совместно с правительством Маннергейма выступить против Петрограда без ведома британского парламента? — Бонар-Лоу ответил, что никаких планов, подобно вышесказанному, не имеется[702].

Сопоставляя ответы английского министра о подготовке наступления на Петроград с фактами, «Московская Правда» 23 мая писала; Бонар-Лоу не дал гарантий палате общин, что английское правительство совместно с финляндским не выступит против Петрограда, а потому «вывод ясен — наши войска в Финском заливе обстреливаются английскими судами».

Вернувшийся из Франции Д. З. Мануильский свидетельствовал в свою очередь об изменении отношения к Советской России со стороны Франции, в частности, во французской печати стали появляться более достоверные сведения о ней. После выступления в палате депутатов М. Кашена, который сказал, что после французской революции большевизм — наиболее крупное движение, объединившее живые силы всех слоев населения, газета Temps писала, что приглашение Ленина на Принцевы острова потеряло отныне всякий смысл: с ним хотели разговаривать как с побежденным, а придется говорить как с победителем[703].

4 июня 1919 г. в Париже в интервью представителям газеты «Эпоха» А. И. Гучков заявил, что мысль о вооруженном вмешательстве в дела России, к сожалению, имеет очень немногих приверженцев во Франции; даже в России в последнее время преобладает мнение, что ее спасение целиком лежит на самих русских. Серьезная сила для борьбы с большевистской опасностью может быть создана при поддержке остальных славян, но не иностранцев. От союзных же держав русские ждут только финансовой помощи[704].

Двумя днями позже о происходивших на Парижской мирной конференции событиях беседовал с сотрудниками российских газет Х. Г. Раковский, заявивший, что Лига Наций потерпела крушение. Особое внимание журналистов было обращено на то, что 9 членов американской делегации во главе с Буллитом покинули конференцию; Вильсон оказался бессилен что-либо сделать: его предложение о прекращении блокады России и Украины было принято итальянцами и англичанами, французы, высказавшись против, провалили его; но в то же время провалилось и предложение Франции о военных действиях против России.

14 июня 1919 г. на заседании ВЦИК Раковский выступил с докладом о международном положении, в котором отметил, что начался период, когда союзный империализм должен так или иначе покончить с вопросом о Советской России: либо путем войны, либо путем того или иного соглашения, при этом непосредственное вмешательство союзников в дела России докладчик не допускал, а возможность признания мирной конференцией правительства Колчака в качестве официального представителя России рассматривал как полную ликвидацию переговоров с советским правительством. Более реальной опасностью, по мнению Раковского, был союз между Румынией, Польшей и Чехословакией, создававший единый контрреволюционный фронт от Черного до Балтийского моря[705].

Еще 27 мая из Америки приходили сообщения, что Франция готова признать А. В. Колчака безусловно, Великобритания — условно, Соединенные Штаты — пока еще не совсем готовы его признать[706]. На Парижской конференции страны-союзницы рассматривали вопрос об официальном признании правительства Колчака. 26 мая Великобритания, Франция, США и Италия нотой сообщили Колчаку, что готовы его признать, выдвинув, однако, ряд условий. Нота с изложением условий признания (созыв Учредительного собрания, выплата внешних долгов, вступление России в Лигу Наций и др.) была ему направлена Советом четырех. Колчак условия принял. Однако возникли разногласия по поводу требования Англии и Франции о признании независимости государств Прибалтики. США не поддержали в этом вопросе своих союзников. В ответе Колчака было подчеркнуто, что это требование может быть удовлетворено лишь Учредительным собранием.