Русский XX век на кладбище под Парижем

Большой интерес вызвала книга Метальникова «Проблема бессмертия и омоложения в современной биологии». Еще в 1908 году у себя в Царском Селе Метальников изолировал несколько инфузорий, которые и 22 года спустя продолжали делиться. Ученый пришел к выводу, что, если нет разрушительных внешних сил, инфузория никогда не станет трупом. А стало быть, смерти нет и клетка бессмертна. Метальников был убежден, что природа не может программировать столь короткую человеческую жизнь и что старение вызвано случайными внешними условиями… А что если их изменить, эти условия?

Последние труды Метальникова посвящены были бактериальной борьбе с вредными насекомыми. Не вредной для нас химией надо с ними бороться, а бактериальными методами…

Больше 250 работ на всех языках Европы напечатал Сергей Метальников. Отдавал он свое драгоценное время и просвещению «эмигрантского народа»: был помощником председателя правления Русского народного университета, участвовал в съездах эмигрантских ученых, был даже председателем комиссии по вопросам о положении ученых и науки в России. Ибо, хотя тогдашняя Советская Россия мало берегла русские таланты (оттого-то они и захоронены здесь, вдали от дома), лучшие умы эмиграции без устали думали над тем, как помочь родине встать на ноги и возродиться, как помочь ее науке…

МЕФОДИЙ, епископ, настоятель храма Христа-Спасителя в Аньере, 25.07.1902 – 13.04.74

О молодых годах владыки Мефодия Кульмана, выпускника парижского Богословского института, подробно рассказал в своих мемуарах высокопреосвященнейший митрополит Евлогий, назначивший в начале 30-х годов о. Мефодия священником в пригородный Аньер, что у западной границы Парижа:

«О. Мефодий, молитвенный, аскетически настроенный монах, чуткий к человеческой совести, вложил в приход всю свою душу… Широкую благотворительную деятельность развил приход во время забастовки шоферов. Русским шоферам выдержать ее было трудно, примкнуть к ней пришлось поневоле, – а как было ее пережить без сбережений, да еще людям семейным? Для некоторых лиц положение создалось безвыходное. О. Мефодий спешно наладил специальную помощь… В результате наши бедные шоферы сравнительно благополучно пережили тягостную для них забастовку».

Была организована священником и постоянная помощь для неимущих и нетрудоспособных. «О. Мефодий входил во все интересы прихожан, особенно много внимания уделяя детям… он не только обучал их Закону Божию, но и играл с детьми и сделался таким их другом, что одна из девочек попросила свою мать: «Мама, купи мне пожалуйста, икону о. Мефодия…». При церкви сгруппировалось в единую семью и молодое поколение: скауты, витязи…»

Приход положил основание дому призрения престарелых женщин, общежитию и дому отдыха. Настоятельство о. Мефодия «поставило его в центре громадного фабрично-заводского района… Влияние церкви стало проникать в среду русских рабочих. Многие из них годами пребывания вне церковной жизни опустились, растеряли моральные принципы, забыли заветы христианской веры. Сколько некрещеных русских детей разыскал о. Мефодий! Сколько внебрачных сожительств! Благодаря неутомимой деятельности аньерского настоятеля многие дети были крещены, а родители их повенчаны. И очень многие русские люди вернулись в лоно родной Церкви».

Среди близких помощников о. Мефодия в приходе было немало представителей высокой аристократии, выходцев из славных родов (гр. Толстая, гр. Граббе, гр. Беннигсен и другие), бывшие генералы и сановники, видные лидеры враждовавших партий… Помня об этом, о. Мефодий напоминал в своих коротких проповедях и об этих «разделениях»:

«Сколько у нас всяких разделений. Разделения в общественной, в личной и даже в церковной жизни. Все спорим, все враждуем и ссоримся.... Будем все помнить прежде всего, что мы – христиане, рабы Божии, братья и сестры во Христе; а все эти разделения на партии, группы, юрисдикции дальше земли не пойдут и не в них смысл жизни. Смысл жизни – в любви к Богу и людям. Господи, научи нас любить».

МЕЩЕРСКИЙ АЛЕКСЕЙ ПАВЛОВИЧ, 1866 – 1938