Русский XX век на кладбище под Парижем

Алексей Павлович Мещерский происходил из дворянского рода, потерявшего некогда княжеский титул. Он окончил военный корпус, затем Горный институт, работал на Урале, потом стал директором Сормовского паровозного завода, а в 1905 году принял от семьи Струве предложение стать директором Коломенского завода. Он сумел объединить Коломенский завод с Сормовским, потом с Ижевским и Выксинским и стал во главе концерна, а к 1910 году стал членом правления Волжского пароходства, чуть позднее – одним из директоров Международного Банка в Петербурге, участвовал в строительстве Царицынского военного завода и Дворцового моста в Петербурге. В 1918 году А. П. Мещерский был арестован, а заводы его национализированы. Ему грозил расстрел, но ему удалось выйти на свободу и бежать в Финляндию. Во Франции он работал консультантом, но однажды, по рассказу его дочери Н. А. Кривошеиной-Мещерской, советский агент предложил ему вернуться в Советскую Россию и стать «во главе всей промышленности». По всей вероятности, именно такие люди и могли бы руководить русской промышленностью, но именно таких людей и убивали зачем-то в первую очередь. А. П. Мещерский не вернулся и остался жив, «работал по электронике», продавал телефоны в Китай. Он скончался в ноябре 1938 года и дочь его пишет, что он просто не пережил «мюнхенских событий». Он понимал, что война неизбежна, и все повторял: «Неужели еще раз пережить полный крах всего, нет, на это уж нет больше сил!». Именно так говорили многие русские эмигранты в конце 30-х – начале 40-х годов, и умирали один за другим, скорее от отчаянья, чем от возраста и болезней… «Неужели еще раз… на это уже нет больше сил!»

Кн. МЕЩЕРСКИЙ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ, флигель-адъютант, полковник, 5.6.1869 – 17.11.1944 Кн. МЕЩЕРСКАЯ (урожд. СТРУВЕ) ВЕРА КИРИЛЛОВНА, 4.2.1876 – 17.12.1949

Дочь дипломата, Вера Кирилловна (урожденная Струве) провела молодость в Японии, где служил отец, потом вышла замуж за лейб-гусара Петра Николаевича Мещерского. В Париж она приехала с мужем и четырьмя детьми – всех надо было кормить. Вера Кирилловна открыла пансион для девушек из хороших семей, которых она учила хорошим манерам. Вот одна из этих девушек (добрая Дороти Паджит) по просьбе Веры Кирилловны и купила в Сент-Женевьев-де-Буа роскошную старинную усадьбу, чтобы разместить в ней Русский дом для престарелых, обедневших эмигрантов. Вместе с Русским домом на плечи его основательницы Веры Кирилловны Мещерской легли и новые заботы. Как и другие эмигрантки из старых семей (вопреки нашим школьным представлениям, мало приученные к безделию), Вера Кирилловна выполняла то, что она считала своим долгом перед Господом и соотечественниками, и с мужеством несла бремя этих трудов до конца своих дней.

Рассказывают, что, когда городок Сент-Женевьев-де-Буа был оккупирован немцами, в парк Русского дома въехали танки. Вера Кирилловна вызвала к себе старшего из офицеров и на безукоризненном немецком потребовала, указав на флаг с красным крестом над домом, чтобы все танки были убраны. Помощь из Англии в ту пору прекратилась, и Вера Кирилловна обратилась к французским властям. Она сказала, что столько лет она ввозила во Францию дорогостоящую британскую валюту, а теперь ей не на что кормить стариков. Французы стали оплачивать Русскому дому содержание стариков…

Кн. МЕЩЕРСКАЯ (урожд. ХАИРИ – KHAIRI) ИРИНА (НИМЕТ), 21.08.1902 – 4.08.1942

В годы войны оба сына директрисы Русского дома княгини Веры Кирилловны Мещерской служили переводчиками в немецкой армии. Старший, Никита, был убит под Смоленском, а от младшего, Николая, в 1942 году не было известий. Позднее выяснилось, что он сотрудничал с французским Сопротивлением, за что и был награжден орденом. А в 1942 году княгиня Вера Кирилловна попросила о. Бориса Старка съездить в Париж и навестить в частном санатории жену ее младшего сына, которая была тяжело больна и нуждалась прежде всего в духовной помощи. Так о. Борис узнал, что Николай Мещерский был женат на египетской принцессе Нимет, которая приняла православие и звалась Ириной. Она была неизлечимо больна и нуждалась в поддержке.