Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского

Потрясённый Михаил Павлович опустился обратно в кресла и вместе с баронессою выслушал рассказ княгини о том, как Дубровский под видом француза жил в их доме; о том, как Сваневич из ревности покушался на жизнь Дубровского, и об истинных обстоятельствах гибели Верейского, Спицына и Троекурова.

– Но это же чёрт его знает… простите великодушно… чёрт его знает, что такое! – рыкнул великий князь. – Я отказываюсь понимать… и отказываюсь в это верить. С какой стати Кирила Петрович вздумал убивать Дубровского?!

Тут уже Мария Кириловна, позабыв страх и обретя красноречие, пересказала Михаилу Павловичу всё, что знала про тяжбу отца своего с бывшим товарищем; про имение, неправедно взятое судом при посредстве Спицына с подьячими, и про смерть бедного старика Дубровского на руках у сына.

– Владимира Андреевича называют разбойником, – говорила она, – только не своею волей оказался он в лесу. Его лишили отца и всего достояния, обрекли на нищету. Ни воротиться в Петербург, ни показаться на́ люди Дубровский уже не мог… Вот я говорю – на́ люди, да разве же люди так поступают?! Всем в округе было ведомо про мошенничество с имением, но никто не поднял голос и не вступился за Дубровского. Один только разбойничий атаман Копейкин во всём белом свете протянул ему руку помощи… Скажите же, можно ли обвинять в чём-то человека, который даже в ужасных обстоятельствах сохранил благородство и во имя любви простил своих гонителей?!

Жюльетта подхватила горячую речь княгини:

– Ваше высочество, можно ли винить Дубровского в смерти Сваневича, которого пощадил он прежде на дуэли, когда вступился за мою честь? Сваневич поплатился за свою трусливую подлость, и убит был не исподтишка, но на поле боя. Никому Дубровский не сделал дурного, никому не причинил зла и ни перед кем ни в чём не виноват…

– Ну, довольно! – Великий князь опять поднялся из кресел, при всём своём удивлении от услышанного не забыв, зачем в действительности разыскивал Дубровского. – Милые дамы, из адвокатов сделались вы уже судьями. Виноват, не виноват… Так не годится; ваши слова прежде надобно проверить. Ежели то, что вы сказали, окажется правдой, будьте благонадёжны: я наведу здесь порядок. Ни один мошенник не уйдёт от расплаты! Следствие начнём завтра же, но пока…

Продолжая говорить, Михаил Павлович шагнул к дверям и кликнул адъютанта, который немедленно явился.

– Городничего с исправником ко мне, – велел ему великий князь. – Жиром тут заплывают, службу забыли, зато на поминках первые… В Рязань губернатору приказ: поднять солдат – всех, сколько есть. Дороги перекрыть; уезд перевернуть вверх дном и наизнанку вывернуть, но Дубровского найти!

– Ни к чему наизнанку, ваше императорское высочество, – послышался голос из-за спины адъютанта, замершего в дверях. – Нужды нет понапрасну людей беспокоить. Я уже здесь…

Адъютант посторонился, и в кабинет вошёл Дубровский, одетый форейтором с гербом баронессы фон Крюденер на ливрее.

– …а султан снова у ног вашего высочества, – продолжал он, – как в старые добрые времена.

Мария Кириловна с Жюльеттою ахнули; Михаил же Павлович проследил взгляд Дубровского – и под ногами увидал свою шляпу с султаном из белых петушиных перьев, упавшую во время разговора.

– Ты что же… каламбурить вздумал?! – взревел он, сжимая кулаки.

Каламбур был хорош. Несколькими годами прежде великий князь водил Гвардейский корпус воевать с Турцией. В том походе юного корнета Дубровского за воинскую доблесть произвели в поручики. После многих славных сражений в двадцать девятом году по Адрианопольскому мирному договору турецкий султан не только отдал России несколько крепостей на берегу Чёрного моря, устье Дуная и тамошние острова, но и согласился с тем, что к Российской империи присоединились Грузия, Имеретия и Менгрелия. Наконец, Турция вынуждена была признать независимость Греции, Сербии, Молдавии и Валахии: поверженный султан тогда в самом деле лежал у ног Михаила Павловича.

Мария Кириловна разрыдалась, а баронесса простонала, заламывая руки:

– Зачем ты пришёл, господи, ну зачем же?..

– Вы знали, что он в городе? – испепеляюще глянул на дам великий князь и обратился к Дубровскому: – Что же ты в самом деле не сбежал? Зачем явился?

– За справедливым судом, – отвечал без трепета Дубровский. – А здесь то, что надобно вашему высочеству… кроме единственной страницы и двух подвесок.

С этими словами поставил он на пол перед Михаилом Павловичем ларец графини де Гаше и прибавил:

– Прежде чем я буду арестован, могу ли я просить о приватном разговоре? Всего две минуты, не больше. Смею надеяться, дамы простят…

– Оставьте нас, – буркнул великий князь; Мария Кириловна с баронессою поднялись, но тут Жюльетта посмотрела прямо в глаза Михаилу Павловичу.