Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

Если происхождение от Августа генеалогически уравнивало русских великих князей с другими государями, то сарматская теория, по существу генеалогически уравнивавшая можновладские роды Литвы и Польши с правящей династией, не получила отражения в русской литературе. Это позволяет предположить, что в России, с одной стороны, и в Литве, с другой, по-разному идеологически обосновывалась вассальная зависимость государя и его подданных. Извечность службы московскому государю и слишком большая разница в его происхождении и происхождении бояр – идеи родословных легенд XVI в. – хорошо вписывались во всю систему отношений московского великого князя и его подданных. Стоит отметить, что сарматская идея с ее связью с греческим миром скорее ассоциировалась с русским православием греческого образца, чем идея происхождения от римских императоров: Рим в XV–XVI вв. прочно связывался с католицизмом. Это еще раз убеждает нас, что при разработке идеи о сущности власти государя, проводимой через генеалогические произведения, светская власть в России не была связана с духовной и действовала так, как считала более полезным для себя.

В Литве и Польше, где выборы великого князя и короля делали его более зависимым от панов и шляхты, особенно в XVI–XVII вв., где была развита структура самоуправления дворянства, стало возможным и генеалогическое равенство происхождения сюзерена и вассала.

Великая княжна Елена Ивановна в Москве и Вильно [651]

Великая княжна Елена Ивановна – старшая дочь великого князя Ивана Васильевича и его второй жены Софьи Палеолог родилась 19 мая 1476 г. Среди ее предков были правители и знатные люди разных народов. Прадедом Ивана Васильевича был великий литовский князь Витовт. У Софьи кроме греческих предков были и итальянские: ее мать была из княжеского рода Дзаккария.

Однако для московских правителей династический брак Елены и великого литовского князя Александра (12 февраля 1495 г.) был редким явлением.

Союзы с Литвой были тесными у Новгорода и Пскова: еще с XIII – начала XIV в. в эти города-государства призывались литовские князья в качестве правителей – служилых князей, у всех трех государств – Литвы, Новгорода и Пскова – было много торгово-предпринимательских интересов, связанных с балтийской торговлей и борьбой с Орденом[652].

Великие тверские князья в борьбе за первенство среди других русских князей также часто заключали такие династические союзы. Такого уровня был брак между великим литовским князем Ольгердом и тверской великой княжной Ульяной. В конце XV в. три сына великого тверского князя Михаила Александровича были женаты на литовских княжнах: эти браки не только усиливали противостояние Москвы и Твери, но и помогали литовским Гедиминовичам и православным русским Рюриковичам, чьи владения входили в состав Литвы, противостоять как Ордену, так и все возрастающему влиянию католической церкви в Великом княжестве Литовском. Московские удельные князья также активно заключали русско-литовские браки; еще в XIV в. боровско-серпуховской князь Владимир Андреевич женился на дочери Ольгерда, а сын Дмитрия Донского – московский князь Василий Дмитриевич – на дочери великого князя Витовта, Софье[653].

Такие родственные связи играли не только заметную роль в официальных отношениях между русскими и литовскими землями; они имели и другую, частную сторону – шла переписка между породнившимися семьями, имевшими влияние на дипломатические переговоры, посылались тайные гонцы. Не надо забывать, что дипломатическая служба в Москве, ведавшая отношениями с Литвой, в XV в. находилась в руках потомков литовского князя Нариманта, переехавших в Москву в 1406 г.

В 80-е гг. XV в. отношения между Россией и Литвой были конфликтными, шли постоянные столкновения на пограничных землях, грабились купеческие караваны, шел регулярный обмен посольствами, посылались гонцы для урегулирования споров.

По наблюдению К. В. Базилевича, для конца 80-х гг. XV в. характерны постоянные порубежные стычки между московскими и литовскими войсками, которые проводили местные московские власти (наместники и воеводы) с пограничными князьями; военные столкновения происходили с большим перевесом русской стороны и на спорных территориях, которые Иван III считал наследием своих предков[654]. Вслед за пограничными войнами начался переход литовских князей (Рюриковичей и Гедиминовичей) на службу московскому великому князю.

Однако уже с 1491 г. положение начинает меняться: после смерти венгерского короля Матвея Корвина, по мнению Базилевича, у Ивана III исчезла надежда на создание антиягеллонского союза, а без него продвижение Москвы на русские земли, входившие в состав Великого княжества Литовского, было невозможным. Дипломатические переговоры были прерваны неожиданной смертью короля Казимира в 1492 г. Великим литовским князем по желанию литовской знати был поспешно возведен на престол его младший сын Александр[655].