Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

В такой обстановке начались переговоры между Москвой и Вильно (сегодня Вильнюс) о возможностях династического брака между Александром и Еленой. Поскольку свадьба состоялась зимой 1495 г., в русской исторической литературе последних лет заключение этого брака связывалось с мирными переговорами после военных действий 1493–1494 гг., когда московский князь отвоевал часть пограничных с Литвой земель, а на русскую службу стали активно переходить литовские князья.

Однако предварительные переговоры о возможностях этого брака начались еще при короле Казимире и имели неофициальный характер: Ян Заберзинский в июле 1492 г. обратился к новгородскому наместнику Якову Захарьичу, называя его «господин и дядя», с просьбой выяснить возможность такого союза. От Якова Захарьича об этом предложении узнал потомок Гедимина, ведавший в Москве переговорами с Литвой, – князь Иван Юрьевич Патрикеев, которого тот же Ян Заберзинский в письме спросил, не сможет ли великий князь «дати дочку свою» за литовского князя[656]. Официальное сообщение из Литвы о вступлении Александра на престол пришло уже после этих писем.

Базилевич полагал, что письмо Яна Заберзинского было составлено с согласия и по поручению литовских панов-рады и, возможно, инициатором самого сватовства был еще король Казимир. Как одно из доказательств автор привел слова из письма польского короля Олбрахта к Александру от сентября 1493 г., в котором о браке говорилось, как о деле, давно решенном, и король торопил брата с заключением союза[657]. Еще одно важное свидетельство того, что союз между Москвой и Литвой готовился заранее, привела польская исследовательница Кристина Хойницкая. В 1490 г., перед своим приездом в Москву двоюродный брат великой княгини Софьи Андрей Палеолог встречался с Филиппом Каллимахом, с которым говорил о возможном браке Александра и Елены[658]. С согласия короля Казимира Андрей Палеолог в Москве приводил аргумент в пользу этого союза: упрочение позиции при московском дворе самой Софьи Палеолог. Благодаря этому союзу, Софья, если бы она осталась вдовой при большой разнице лет с Иваном III, получила бы поддержку Ягеллонов. Фактической целью предложения Каллимаха был союз Ягеллонов с Рюриковичами, который про-тивостоял интересам Габсбургов в Центральной Европе[659]. Кроме того, сам Каллимах был заинтересован в объединении православной и католической церквей.

Безусловно, такая поддержка была важна для Софьи Палеолог, так как укрепила бы ее положение в Москве. 90-е гг. XV в., когда подрастали прямой наследник русского престола Дмитрий, внук Ивана III от первого брака, и старший сын Софьи – будущий великий князь Василий Иванович, для Софьи были тяжелыми, связанными с интригами и ссорами с Иваном III.

Внешне переговоры Палеолога с Каллимахом должны были выглядеть как забота Андрея Палеолога об упрочении положения своей сестры Софьи, находившейся в чужой стране. Стоит напомнить, что в 1490 г. умер старший сын Ивана III и наследник престола Иван Иванович; в этой смерти при московском дворе обвиняли Софью, даже казнили врача, выписанного Софьей из Венеции, чтобы лечить наследника. Смерть Ивана Ивановича могла открыть дорогу к трону старшему сыну Софьи.

Однако сами переговоры о браке Александра и Елены, которые связывались с заключением мира, в 1493–1495 гг. шли медленно. Толчком к их завершению, очевидно, стало посольство 1493 г. от князя Конрада Мазовецкого, который предлагал Ивану III заключить союз против детей Казимира и сам сватался к Елене. Такой союз сблизил бы Россию с врагом Польши и Литвы – Орденом[660].

Более скудно история сватовства Александра к Елене отражена в литовских дипломатических документах. К осторожным напоминаниям о ранней переписке по поводу брака можно отнести текст в документе 1493 г., направленном князю Ивану Юрьевичу Патрикееву от литовских панов-рады. В нем упоминается некая переписка между Яном Юрьевичем и Патрикеевым «о дело господарей нашых, чтобы межы господареи была любов и доконъчанье и всякая добрая приязнь»[661]. Уже в декабре того же года от имени великого князя Александра литовские послы должны были говорить Ивану III: «абы еси дал за нас девку свою, абыхмо в лепшои в кровнои приязни […] жили были с тобою»[662]. В переписке 1494–1495 гг. между Вильно и Москвой в основном речь идет о том, чтобы Елену не принуждали поменять вероисповедание[663].

В январе 1494 г. переговоры завершились обручением Елены, которое происходило в покоях ее матери Софьи Палеолог в присутствии Ивана III и московских бояр. Священник прочитал молитву «кресты с чепьями и перстни меняли, и в великого князя Александра место обручал пан Станислав Янович»[664].