Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

Князь Иван Юрьевич Патрикеев был одним из выдающихся политических деятелей второй половины XV в. Он происходил из династии великих князей литовских и не только вел от имени Ивана III все дела, связанные с дипломатическими отношениями с Литвой, но и сохранял личные контакты с литовскими политиками. Он занимался и судебной деятельностью: присутствовал на судебных разбирательствах, проводимых великим князем, сам судил земельные споры, выступая часто как судья высшей инстанции[698]. Сыном Ивана Патрикеева был знаменитый публицист Вассиан Косой. Отец и сын в 1499 г. были насильственно пострижены в монахи.

Уже эти беглые наблюдения показывают, что в летописях людьми, близкими к В. Гусеву, названы те, с кем связывается появление идей, которые в начале XVI в. становятся официальными.

И в тексте Судебника четко выступает сложившаяся к концу XV в. структура административной власти: есть боярин и окольничий, которые судят, дьяк, который готовит документы, подьячий, который их пишет. Боярин прикладывает к документам печать. При описании суда государя также четко выступает его административный аппарат[699].

Судя по единообразию формулировок Судебника, связанных с непосредственными исполнителями судебной процедуры, их функции были не только четко определены, но и хорошо известны составителям. Это также может косвенно свидетельствовать об их принадлежности к административному аппарату.

Вопрос об авторах Судебника 1497 г., безусловно, нуждается в специальном исследовании, которое провести непросто еще и потому, что в средневековой литературе не принято было указывать свое авторство; подавляющее большинство известных нам русских авторов – это лица, установленные исследованиями современных историков и филологов[700]. Как представляется, пóзднее осознание авторства, характерное для русского общества, связано со сравнительно поздним распространением книгопечатания и отсутствием интереса к художественной литературе[701]. В XV в. автор чаще выступал как составитель рукописного сборника или его переписчик, то есть это были монахи или чиновники.

Еще в начале ХХ в. Н. П. Лихачев доказал, что чиновничий аппарат средневековой России состоял преимущественно из представителей городового дворянства, которому такая служба помогала быстрее «выбиться из рядовых детей боярских, получить положение и почести». «А путь этот требовал, прежде всего, грамотности и умения излагать свои мысли»; автор приходит к выводу: низшие слои дворянства в лице таких чиновников бывали иногда более грамотными (в широком смысле слова), чем его верхушка[702].

К этой среде принадлежали В. Гусев и его сторонники. Н. П. Лихачев провел исследование истории рода Сорокоумовых-Глебовых, к которому принадлежали дьяки Гусев и Курицын, и показал, что в середине – второй половине XV в. подавляющее число лиц из этих семей находились на государственной службе: описывали земли, ездили с посольствами, участвовали в решении судебных споров, выполняли отдельные поручения великого князя[703]. Именно среди таких людей и следует искать автора Судебника 1497 г. и тех, кто разрабатывал идею о происхождении власти государя.

Судебник 1497 г. направлен на установление «правого суда»; и хотя понятие правый в нем отсутствует, в тексте есть характеристики, позволяющие установить, что имел в виду автор, говоря о справедливом суде: «а судом не мстити, ни дружити никому» (Ст. 1). В статье 19 есть определение «неправый суд» – это суд, принявший несправедливое решение, «не по суду».

Евангельская формула судить «по их делом», которая встречается в европейском, в том числе и литовском праве XV в., в Судебнике отсутствует; есть лишь определение «лихого дела», за которое полагается смертная казнь, и иерархия судебных дел по тяжести их совершения. «Лихое дело» – это татьба, разбои, душегубство, ябедничество (Ст. 8); его совершает «лихой человек»: «государский убойца», крамольник, «тать церковный и головной, подметчик, зажигальник» – их казнят смертной казнью.

В некоторых статьях Судебника можно увидеть черты «милостивого суда», прежде всего это разрешение ответчику нанять «наймита», если таким ответчиком является «стар или мал, или чем увечен, или поп, или чернец, черница, или жонка» (Ст. 49). Здесь прежде всего речь идет о решении дела в бою («на поле»), который может рассматриваться как Божий суд. Послуха и наймита могут выставить на суд и истцы: «жонка или детина мал, или кто стар или немощен или чем увечен, или поп или чернец или черница», то есть опять речь идет о лицах, которым по положению или физическому состоянию невозможно присутствовать на суде.

Строгое наказание в различных статьях предусмотрено за «посулы» судьям, которые могут привести к несправедливому решению. Первое упоминание о посулах есть уже в Ст. 1, их запрещают «имати» всем участникам судопроизводства: боярам, окольничим, дьякам.

Решение суда оформляется в правой грамоте; это, скорее всего, единственное определение, свидетельствующее о том, что суд должен быть «правым».