Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Неудачный результат первой попытки явился, по-видимому, причиной того, что в ближайшие годы после заключения перемирия вопрос о создании восточноевропейской федерации вышел из поля зрения польско-литовских политиков. К концу 90-х годов XVI в. положение, однако, изменилось. К этому времени серьезно осложнилась внутренняя ситуация в России. По мере того как становилось ясным, что приближается смерть бездетного царя Федора, последнего представителя династии Рюриковичей, судьба русского трона становилась предметом острой борьбы между соперничающими группировками феодальной знати[828]. Происшедшие перемены были сразу же замечены польско-литовскими политиками, которым казалось, что открываются новые возможности для заключения династической унии с Россией по соглашению с одной из группировок в русских правящих кругах.

Выступая на сейме в феврале 1597 г., виленский воевода К. Радзивилл призывал к возобновлению переговоров с Россией о союзе и «соединении». Переговоры нужны, указывал он, потому, что теперешний князь — последний из своей династии и после его смерти русские будут искать иного государя. Между тем в русской правящей верхушке налицо острые конфликты, которые уже привели к истреблению ряда знатных домов. Поэтому не исключено, что во избежание «большого кровопролития» в случае выдвижения местного кандидата русские могут согласиться «приступить под regimen» короля Сигизмунда. Почву для этого может подготовить направленное для мирных переговоров в Москву посольство[829]. Точка зрения К. Радзивилла, как отмечено в «диариуше» гданьских послов, была «также мнением всех литовских господ»[830]. К его мнению присоединился в своем «вотуме» коронный канцлер Я. Замойский[831]. После окончания работы сейма вопрос «de Mosco futuro foedere» (о будущем союзе с  Москвой) был специально рассмотрен на заседании сената, где было решено направить боярской думе грамоту с предложением начать соответствующие переговоры[832].

В связи с подготовкой к посольству была возобновлена работа над проектом «унии». Летом 1597 г. Я. Замойский писал К. Радзивиллу, что он намеревается закончить свои заметки об унии, «какая должна быть с Москвой», чтобы они могли быть использованы при подготовке посольской инструкции[833]. В понимании целей посольства осенью 1597 г. обнаружились расхождения между королем и сенаторами. Если король предполагал послать миссию, носившую чисто разведывательный характер, то сенаторы настаивали на посылке «великого» посольства с условиями «вечного мира» между Россией и Речью Поено литой[834]. Цели, которые они при этом преследовали, совершенно очевидны, как и аналогичная инициатива на сейме 1585 г.: обнародование условий «соединения» незадолго перед тем моментом, когда будет решаться вопрос о судьбе русского трона, должно было побудить верхи русского господствующего класса принять польско-литовскую концепцию политического переустройства Восточной Европы. Сенаторам удалось настоять на своем, и вопрос о переговорах с Россией был поставлен на обсуждение шляхты в королевской инструкции на предсеймовые сеймики, разосланной в конце 1597 г.[835]

Соответствующий раздел инструкции открывался упоминанием о том, что король Стефан Баторий некогда вел переговоры о «вечном мире» и «соединении» между Россией и Речью Посполитой. Далее Сигизмунд III сообщал о своем намерении возобновить эти переговоры, так как «соединение» Речи Посполитой и России «было бы с великой славой для Короны и добром для обоих этих государств и народов и для всего христианства». Для этого он предлагал направить с сейма гонца с предложением от сенаторов боярской думе договориться о времени и месте встречи «комиссаров» обеих сторон для обсуждения этих вопросов.

На сеймиках, собравшихся в начале 1598 г., королевские предложения встретили полную поддержку как Великого княжества[836], так и значительной части коронных воеводств[837]. Отношение других воеводств, не выразивших определенно своего мнения, было равнодушным, но не враждебным[838]. Поскольку отклик шляхты оказался вполне благоприятным, следовало ожидать, что с началом работ сейма на ее обсуждение будет представлен и текст условий, которые следовало предложить русскому правительству. Однако еще до начала заседаний сейма в Варшаве стало известно о кончине царя Федора[839]. Смерть бездетного русского монарха заставила польско-литовских политиков изменить свой план действий. Если первоначально выдвижение проекта «соединения» должно было привлечь русских феодалов к кандидатуре Сигизмунда III, то теперь следовало прежде всего выставить кандидатуру короля на вакантный трон, а затем предлагать русским феодалам свой проект «соединения».