Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Рассмотренные постановления построены на формально равноправной основе, в чем отражалось убеждение, что добиться соглашения с Россией можно, лишь трактуя ее как равноправного политического партнера. Вместе с тем при анализе некоторых других постановлений проекта мы сталкиваемся с существенно иным подходом к русской стороне. Это касается прежде всего трактовки вопроса о наследовании. Проект предусматривал, что если царь Федор умрет, не оставив потомков, то «народ московский» может избрать себе нового государя или признать над собой чью-либо власть лишь «с ведомостью и позволением нашим». Так, сформулированное условие интересно сопоставить с соглашениями о наследовании трона, имевшими место между Польшей и Литвой перед заключением Люблинской унии. Так называемый Городельский «привилей» 1413 г.[820], а затем соглашения 1499 г.[821] предусматривали, что выбор нового государя в Польше не должен производиться «без ведома и совета» (sine scitu et consilio) литовских панов, и, с другой стороны, выбор нового литовского великого князя не должен производиться «без ведомости и совета» польских Панов. Это сопоставление выявляет две особенности проекта 1590 г.: 1) его односторонний характер, когда обязательства налагаются лишь на русскую сторону и не ставится вопрос о возможном участии представителей русского общества в элекции преемника Сигизмунда Вазы, и 2) использование при формулировании текста таких определений («позволение» вместо «совета»), которые указывают на решающий, а не совещательный голос Речи Посполитой при выборах нового русского государя. Очевидна связь этого установления как с проектами, выдвигавшимися на элекции 1587 г., так и с внешнеполитической программой Я. Замойского в 1589 г. Хотелось бы также обратить внимание на другое — на попытку добиться от России крупной политической уступки, поставить русское дворянство в неравноправное положение, ничего не предлагая взаимен.

Аналогичные тенденции можно проследить и в вопросе о будущих границах обоих государств после «вечного соединения». В инструкции послам предписывалось добиваться, чтобы по мирному договору Речи Посполитой были переданы Новгород, Псков, Северская земля, Смоленск, Великие Луки. Лишь в крайнем случае, если бы русская сторона приняла все предложенные условия «соединения», можно было ограничиться приобретением Смоленска, Невеля и Себежа. Здесь также очевидна связь польско-литовских предложений с построениями предшествующих лет, в которых соглашение с Россией неизменно связывалось с теми или иными территориальными уступками с русской стороны. Вместе с тем налицо и попытка трактовать Россию в качестве неравноправного партнера, от которого можно добиться односторонних уступок. И это в условиях, когда Речи Посполитой грозила война с Османской империей, а польско-литовские послы должны были искать в Москве помощи против турок. Действительность быстро показала нереальность таких представлений. Русское правительство решительно отказалось ради заключения «вечного мира» уступить Смоленск. Тем самым вопрос о заключении «вечного соединения» на данном этапе отпал и до обсуждения других условий разработанного в Варшаве проекта дело так и не дошло[822].

Более реальным делом было заключение между государствами соглашения против турок. Уже в июне 1590 г. русское правительство отнеслось положительно к предложению сенаторов, переданному через гонца Я. Деветолского, выслать на Соверщину войска для возможных действий против татар. В Новгород-Северский была отправлена большая рать во главе с царевичем Арасланалеем Кайбуловичем и А. В. Трубецким[823]. На переговорах осенью 1590 г. русские представители также выразили согласие заключить с Речью Посполитой союз против «бесерменских» государств[824]. В этом, думается, еще раз проявилась наметившаяся в русской внешней политике после Ливонской войны тенденция искать решения внешнеполитических проблем в сотрудничестве с Речью Посполитой. Однако и на этот раз союз восточноевропейских держав против турок и татар заключен не был. Предлагая союз, русское правительство добивалось признания за собой свободы действий по отношению к Швеции, с которой Россия вела войну, но на это представители Речи Посполитой никак не хотели согласиться[825]. К тому же осенью 1590 г., с начала мирных переговоров с Турцией, заинтересованность польско-литовских феодалов в заключении такого союза сильно упала[826].

В результате переговоры завершились в январе 1591 г. подписанием договора о 12-летнем перемирии между государствами на обычных для соглашений такого рода условиях[827]. В его преамбуле, однако, указывалось, что во время действия договора стороны должны посылать друг к другу «великих» послов «о большом деле…, о вечном соединении». Тем самым обе стороны, констатировав, что в данный момент решить спорные вопросы им не удалось, заявляли о своей готовности в будущем продолжать переговоры о политическом устройстве Восточной Европы.