Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Правление Генриха Анжуйского вопреки ожиданиям оказалось непродолжительным. В июне 1574 г., узнав о смерти своего брата Карла IX, он тайно бежал в Париж, и польский троп стал вакантным. Расчеты польско-литовских феодалов решить свои проблемы с помощью Франции рухнули. Господствующему классу Речи Посполитой предстояло искать нового кандидата на польский трон, выбор которого помог бы укрепить международное положение государства и удовлетворить социальные требования борющихся за власть феодальных группировок. Благодаря работам ряда исследователей (прежде всего В. Закшевского, Ф. Вержбовского, И. Мацурека), достаточно хорошо известна общая расстановка сил в господствующем классе Речи Посполитой во время второго «бескоролевья».

Из государей и вельмож, стремившихся занять опустевший трон, далеко не все сумели обеспечить себе поддержку сильных группировок польско-литовских феодалов.

Несмотря на большие усилия, затраченные шведским послом А. Лорихсом, так и не сложилось «прошведской» группировки ни в Короне, ни в Литве. Новые неудачи в войне с Россией способствовали дальнейшему падению в глазах магнатерии и шляхты политического авторитета и шведского правителя, и шведского королевства. На элекционном сейме осенью 1575 г. лишь 5–6 второстепенных политиков отдали свои голоса за Юхана III[259]. Небольшая, но политически активная группировка протестантской малопольской шляхты, объединявшаяся вокруг краковского воеводы П. Зборовского, поддерживала кандидатуру крупнейшего чешского магната Вилема из Рожмберка. С его избранием связывались проекты создания в Центральной Европе польско-чешского политического блока, который должен был стать базой для ведения войны с Россией (сам претендент обязывался пожертвовать на войну 2 млн. золотых). Однако связанная с реализацией этого проекта перспектива усиления протестантизма в стране оттолкнула от него католическую шляхту, а сам В. Рожмберк — подданный Максимилиана II — не решился пойти на открытое единоборство с претендовавшими на польский трон Габсбургами[260]. Ряд влиятельных коронных политиков поддерживали кандидатуру феррарского герцога Альфонсо д'Эсте, но этот владелец маленького итальянского княжества также не посмел открыто противостоять Габсбургам[261]. Не выдвигал открыто свою кандидатуру на первых этапах политической борьбы и семиградский воевода Стефан Баторий, не имевший ни в Литве, ни в Короне своей сильной «партии»[262].

Такая нерешительность претендентов лишь отчасти объяснялась опасениями столкнуться со всем могуществом Австрийского дома. Не меньшее значение имело то обстоятельство, что в Речи Посполитой на протяжении 1574–1575 гг. сложилась влиятельная политическая группировка, готовая посадить на польский трон австрийского кандидата[263]. В Короне к числу его приверженцев принадлежал целый ряд представителей высшего католического клира, которым после долгих усилий удалось привлечь на свою сторону самого главу католической церкви архиепископа Я. Уханьского, а также многих светских сенаторов. Еще более сильными были позиции этой группировки в Великом княжестве, где подавляющая часть литовских магнатов последовательно поддерживала Габсбургов на протяжений всего второго «бескоролевья»[264]. Несомненно, как и в предшествующие годы, светские и духовные магнаты обеих частей Речи Посполитой связывали с победой австрийского кандидата планы установления магнатской олигархии в стране[265]. Наряду с этим следует выделить и некоторые мотивы, характерные именно для позиции литовцев. В соглашении литовских магнатов от 1 ноября 1574 г. необходимость выбора австрийского кандидата аргументировалась следующим образом: «С таким государем может быть [установлен] не только мир границам нашим… но и соглашение между главными христианскими государями против всех поганых врагов Креста Святого. И великий князь Московский еще на прошлой элекции через пана Гарабурду сообщал, что он желает этого»[266]. Ссылка на М. Гарабурду ясно показывает, что решение о поддержке австрийского кандидата сложилось у литовских магнатов под воздействием результатов русско-литовских переговоров. Не веря в успех войны против России и понимая невозможность подчинить русское правительство своим расчетам, литовские политики искали возможность выхода в предложенном Иваном IV проекте антитурецкой коалиции. Совместная война России, Речи Посполитой и империи Габсбургов против Турции (как следствие выбора австрийского кандидата) способствовала бы, согласно их расчетам, установлению длительного мира между Россией и Речью Посполитой и сохранению господства литовских феодалов над белорусскими землями. Принять это решение было тем легче, что с началом войны против Турции земли Великого княжества наверняка оказались бы вне сферы военных действий.