Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Чтобы предотвратить дальнейшие татарские нападения, в сентябре по указам из Москвы и Белгорода значительным силам харьковских казаков было приказано расположиться за чертой «в престойных местех, откуды чаеть» нападения «неприятельских людей» («а сотников с малыми людми [чтоб] не ставили», — приказывал харьковскому полковнику Б. П. Шереметев). 19 октября Шереметев получил грамоту Г. Донца, сообщавшего, что он «с полком своим стоит за чертою у новопостроенного сторожевого городка у Кгеркгелева (Гергелева. — Авт.) рогу против городов Змиева, Соколова и Мерефы». Сын его, Константин Донец, также стоял «за чертою за Изюмом над речкою Каменкою». У Г. Донца было 2022 казака, у его сына — 560 человек[559].

Татар это, впрочем, не особенно останавливало. 27 сентября отряд ордынцев в 400 человек пришел «с крымской стороны против Бишкина через Донец на броду» и отогнал лошадей. 30 сентября, как сообщал змиевский воевода С. Дурново, «пришли под Змеев воинские люди татарове многие орды и многих людей змеевцов на поле порубили и в полон поимали, а иных многих ранили». Татары стояли «на Змеевском поле по сю сторону валу и змеевского сотника с казаки на Змеевском поле осадили и наказного змиевского сотника убили до смерти и многих казаков порубили»[560]. Другая часть орды пошла под Соколов.

Как видно, в июле — сентябре Крым вовсе не был так пассивен, как это декларировал наказ главнокомандующему Голицыну несколько месяцев спустя. Отписки и Шереметева, и воевод слободских городов именовали нападавших вовсе не «малыми загонными людьми», а «многими воинскими людьми» и «многой ордой». Нападения были систематическими, осуществлялись достаточно крупными отрядами — от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Целью их был не только банальный грабеж и увод пленных, но и разрушение укреплений перекрывавшей Муравский шлях Изюмской черты. К нападениям, судя по всему, были активно подключены подвластные и союзные хану войска из азовского региона. Расположенные по новопостроенной черте слободские города приняли весь основной удар нападавших на себя (Савинский, Бишкин и Андреевы Лозы, судя по всему, были полностью разорены), не дождавшись помощи ни от других войск Белгородского разряда Б. П. Шереметева, ни от Мазепы и Неплюева. Последние, получая известия о татарских рейдах на слободские города и Изюмскую черту относительно своевременно, отнюдь не спешили перекрывать нападавшим пути отхода или атаковать их с тыла, хотя располагали достаточно внушительными силами — около 45 тыс. человек. Причина этого, как представляется, заключалась в том, что Мазепа и Неплюев не желали провоцировать татарскую атаку на строившийся Новобогородицк (гетман, как было показано выше, боялся, что подстрекателями к такому нападению могут выступить запорожцы). С этой точки зрения подвергшийся неоднократным нападениям западный фланг Изюмской черты сыграл роль формирования, отвлекавшего и связывавшего активность противника, пока русские ратные люди и малороссийские казаки спешно заканчивали строительство крепости в устье Самары.

Даже после ухода основных сил Мазепы и Шереметева ситуация в Новобогородицке оставалась относительно спокойной. 20 сентября в своей отписке в Москву Косагов пересказал сведения от прибывших к нему запорожцев, которые сообщили, что казаки, бывшие на Великом Лугу, видели крупный отряд ордынцев, пошедший «в верх Днепром по обе стороны». 19 сентября недалеко от Новобогородицка татары захватили нескольких малороссийских сердюков, а у Песчаного брода на р. Самаре напали на ватажников, которые шли «по соль на Берды», отбив у них 10 лошадей и хлопца. Косагов, отобрав 100 рейтар, «у которых лошеди нарочиты», послал их за Самару на разведку. Они возвратились в тот же день, 19 сентября, и сообщили, что проехали от Песчаного брода верст 20 и никого не встретили, но видели, что «шлях де татарской пошел к Мурамскому шляху в верху по речке Татарке»[561]. В ответ Косагову 5 октября была послана грамота с указом жить «с великим береженьем и осторожностью» и ратных людей из крепости отпускать «с великим опасением», особенно вверх по Самаре и за Самару «на крымскую сторону»[562]. В сентябре 1688 г. Косагов писал в Запорожскую Сечь в надежде на поддержку тамошних казаков в случае возможного нападения, однако те, недовольные строительством крепости, от сотрудничества отказались, сообщив лишь, что, по их сведениям, белгородские татары пошли «против цесаря и короля полского»[563].

Казацкий набег на Очаков в конце сентября — начале ноября 1688 г.