Читаем Русское движение за тридцать лет (1985-2015) полностью

Оргкомитет подчеркивает, что планируемое объединение не предполагает в качестве обязательного условия создание некой жесткой структуры Русского Сопротивления.

Готовые к плотной координации своих действий и оперативному сотрудничеству смогут добровольно объединиться в соответствующую структуру.

Сочувствующие заявленным целям, но желающие оставаться автономными, группы и лица смогут найти механизмы мягкой сетевой координации своих усилий с сохранением полной свободы выбора действий.

Оргкомитет подчеркивает, что придерживается принципов полного равноправия участников, не отдавая предпочтения никаким идеологическим или религиозным взглядам. Целями Русского Освобождения является не установление очередной монополии на ту или иную религию, идеологию или политическую модель, а создание условий для свободного гармоничного развития всех людей и народов на построссийском пространстве. Это не противоречит нашим принципам освобождения от гнета империи в первую очередь русского народа, который, к несчастью, является главной жертвой вненационального, полицейско-бюрократического кремлевского режима.

В ближайшее время будут обнародованы проекты документов, предлагаемых к принятию будущим съездом, методы связи и координации в процессе его подготовки, счета для оказания спонсорской помощи».

Съезд, надо сказать прямо, провалился (не без моего скромного участия); из фигур, знаковых для Русского движения, явился только Юрий Беляев, влияние на которого Хомяков имел всегда, и Станислав Терехов, «державник», который просто не разобрался в ситуации, плохо ориентируясь в персонажах национал-патриотического сектора политики. Характерно, что поначалу к ним в Киев потянулся и Андрей Савельев, умеющий, как известно, выбирать себе врагов и друзей. Но ему вовремя поставили мозги на место бывшие соратники Петра Михайловича, пообещав развернуть пиар-кампанию против Андрея Николаевича, и он внял голосу рассудка, счастливо избежав очередного конфуза.

В итоге Хомякову не удалось сымитировать перед лицом своих покровителей и заказчиков фигуру, объединяющую непримиримую русскую оппозицию, «власовцев» наших дней.

А ведь поначалу планы профессора, как обычно, поражали размахом, масштабностью мышления. В августе 2009 года он прислал в редакцию оголтело русофобского «Кавказ-Центра», с которым сотрудничал и раньше, письмо, в котором он в частности пишет:

«Спасибо за слова поддержки в мой адрес в трудную минуту.

Я намерен работать над созданием Антиимперского национально-демократического фронта, международной и межнациональной организации, представляющей союз всех врагов путинской Московии.

Готов выступить его инициатором, потому что среди русских радикалов на это никто другой не отважится. Присоединяться потом многие. Но потом. А первый шаг не сделают.

Без русских радикалов здесь не обойтись, потому что без участия русских Россию не развалить. Ее надо бить не по рукам, а в сердце. И сделать это могут только русские, либо при очень активном участии русских (здесь и далее выделено мной. — А.С.). Убив империю, мы обеспечим свободу всем. В том числе и всему Северному Кавказу.

Я сторонник цивилизованного развода всех элементов РФ. Причем не только мусульманских регионов. Многие русские регионы тоже не прочь попробовать жить своим, а не московским, умом. Например, Дальний Восток. Поэтому надо всем объединить свои усилия. Бороться “За нашу и вашу свободу!”.

Среди русских найдется не менее 12–15 тысяч человек, которые уже сейчас готовы собраться в Русскую освободительную армию.

Если АНД-Фронт будет организован, то РФ можно будет если не окончательно развалить, то хотя бы потрясти до основания уже к августу 2010 года.

Удачи вам!

Профессор Хомяков»[119].

Вот такое письмо достойного ученика Ульянова-Ленина и Бронштейна-Троцкого.

Н-да, замах у профессора был рублевый, но удар вышел копеечный. Серьезные мировые политические игроки ему не поверили. Какое-то время интерес к беглому северному брату проявляла партия Юлии Тимошенко «Батькивщина», но вскоре и там поняли, что Хомяков никого, кроме самого себя, в России не представляет. А советников и своих везде полно, иголку не просунуть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное